В гезенк, над поверхностью которого виднелась ветхая лестница, спускалась крепкая веревка, обмотанная за лежавший поблизости валун. Обмотав пояс веревкой для страховки, каторжанин полез в колодец по ненадежной лестнице; как только он достиг дна, Савелий последовал его примеру.
– Ну, дальше ты первым пойдешь, – властно объявил Егорка, дождавшись своего спутника. -Путь тут верный, без провалов, не бойся.
– А почему это я?! – запротестовал было Савелий.
– Да потому что договоренность у нас: я говорю, а ты делаешь!
– Ну уж нет, так не пойдет, – начал горячиться поручик, почуяв неладное. -Либо вместе идем, либо я возвращаюсь…
– Да я тебя артельному сдам, чертяка! – ощерился каторжанин. -За кражу харча, тебя с тачкой на месяц «поженят»!
– Тебя и вовсе плетьми засекут, коль на глаза ему покажешься, – парировал поручик, поежившись от мысли о том, что его прикуют колодками к рудничной тачке.
– Ну-ну, – осклабился варнак. -У Наума свой интерес в моих розысках, ничего мне не будет. А вот тебе надо будет внимательнее по сторонам смотреть, коли к артели воротишься: не раз бывало, что упадет с потолка камень на голову работному, да тут же и покинет дух горюна.
«Все у него продумано» – с горечью понял Савелий. «И про артельного, скорее всего, не врет: можно ведь будет иной раз тому, кто за душой что имеет, выход показывать, мошну набивая».
– Черт с тобой, – плюнул он. -Пойду вперед, коли так…
Он двинул по широкой и высокой выработке, размерами превосходящей любую из «заводских», постепенно забиравшей вверх. Свет фонаря на поясе с трудом доставал до потолка, а отходящее в обе стороны от пытающихся найти выход из шахты людей пространство и вовсе терялось в темноте. Временами на пути попадались остатки древних агрегатов, состоящие из колес, рычагов, цепей. Большая их часть под воздействием времени превратилась в груду мусора, однако пару раз Савелий натыкался на огромные механизмы, на четырех колесах которых громоздилась горизонтальная рама из толстых бревен, удерживавшая хвостовик спиралевидного лезвия, сужающегося к концу. К хвостовику крепился поворотный рычаг, запускавший в движение этот хитроумный коловорот, предназначенный для дробления стен.
Пройдя одно из таких приспособлений, сумевшее бы значительно облегчить работу заводских людишек, Савелий почувствовал чуть слышный запах гари, пропавший через пару мгновений. Снаружи, под небом, он бы даже и не обратил на этого внимания: мало ли запахов витает в округе – может осенние листья где-то поблизости жгут или костер горит, – но под землей, коли спертый воздух гарь приправляет – жди беды.