– Но это же хмель! – возразил ему Козелков, к которому вернулась некоторая доля самообладания.
– Еще пригубить не успел, а уже говорит с кем-то! – загоготал один из «бесов», стоящий рядом.
– Шалый он! – воскликнул другой.
– Пей давай, – не обращая внимания на выкрики, повторил Светозар. -И со мной поменьше разговаривай…
Как-то сразу буря в душе Авдотия, при виде товарища, улеглась; сердце перестало ходить ходуном. Морок рассеялся: алкавшие христианской души ведьмы и бесы превратились в озорных соседей, желающих растормошить нелюдимого односельчанина.
«Он больше моего знает и, действительно, никогда плохого не советовал» – рассудил «Жердяй», протягивая еще дрожавшую руку за чарой. Зажмурившись, залпом опрокинул чашу с вином, зажав нос – горло обожгло так, что зашелся кашлем. Довольно быстро кашель сменился приятным теплом, исходящим из живота и разливающимся по всему телу; настроение улучшилось; тревога быть пойманным матерью ослабела.
– Давай еще одну! – под одобрительные выкрики хмельной неофит выпил и вторую чару.
Вскоре ночь закружилась, завертелась, словно и сам Авдотий стал бесом, присоединившимся к шабашу. Он то лихо отплясывал возле костра заплетающимися ногами, несколько раз чудом не упав в огонь; то, изумляя собравшихся, рассказывал о домашних уроках чтения; то вливал в себя хмельное как заправский пьяница, совершенно не чувствуя саднящего от непривычной крепости напитка горла. Веселившийся Авдотий не замечал, что его новые «друзья» потешались над ним, словно над танцующим вприсядку медведем, и крутили у виска, когда он заводил речь о Зарке.
Так прошло несколько часов. Небо на востоке заалело, освещенное лучами рано просыпающегося в летнюю пора солнца. Большая часть гуляющих ушла – многим нужно было утром идти на покос, маясь от бессонной ночи. Осталось лишь несколько человек, среди которых была и Ирина.
– Ладно, пошла я, – объявила она. -До встречи!
– Обожди, я тебя провожу, – хрипло произнес набравшийся с хмелем смелости Авдотий.
– Ну уж нет! – рассмеялась она. -Я лучше одна пойду, чем с тобой!
Авдотий тупо уставился на нее покрасневшими от усталости глазами, чуть не зарычав от обиды, разом вспыхнувшей в душе. Всю гулянку он лелеял надежду, что Ирина пойдет с ним вдвоем до дома, и у него будет возможность объясниться с ней. В конце концов, ведь она и позвала его присоединиться к веселью!