Внизу пропасть терялась в тени тумана, а над головой парило бледное небо. Шуту был неведом страх. Он стоял на самом краю, прищурившись смотрел вперед, туда, где не было ничего, кроме пустоты и неизвестности. Всё вокруг шептало ему: «Не шагай! Остановись!». Но он не слушал этих голосов, не понимал страха, как не понимает ребёнок, что огонь может обжечь.
Путник, оказавшийся рядом с ним, замер – тревога коснулась его лица.
«Эй! Ты что, не видишь? Там – пустота!» – крикнул путник, пытаясь удержать Шута.
Шут обернулся, и в его глазах не было ни сомнения, ни страха – только искренняя, наивная радость. Он улыбнулся, как будто пропасть впереди была всего лишь очередной тропой, как будто его ноги касались земли даже там, где её не существовало. Бубенцы на наряде звенели в такт ветру, и каждый звук был как смех, как уверенность в том, что Мир всегда поддержит, куда бы ни вел Путь.
«Я верю,» – просто сказал Шут, размахнув руками, как крыльями. – «Там, где сейчас тень и пустота, может быть свет. Там, где неизвестность, может быть дорога.»
И с этими словами он сделал шаг в пропасть.
Путник вскрикнул: «Стой!», и бросился к Шуту, однако резко остановился. Шут не падал.
Туманный воздух, казалось, поддерживал его легкое тело. Шаг, что казался безумием, превратился в полет – не вниз, а вперед и вверх. Шут шел по незримой тропе, сотканной из его веры, из его полной уверенности в том, что в этом мире нет пустоты, если ты идешь с открытым сердцем.
Он шагал легко, оставляя позади землю, и каждый шаг его превращал неизвестность в возможность, страх – в танец, а пропасть – в дорогу.
Шаг веры. Шут знал, что будущее всегда строится там, где кто-то решается идти в неизвестное. И пусть остальные видят лишь пропасть – он видит мосты, которые рождаются с каждым его движением.
Ведь иногда, чтобы увидеть дорогу, нужно просто сделать шаг.
В тишине предрассветного часа, когда мир еще не пробудился от ночного сна, Маг стоял у своего алтаря. Перед ним, на массивном каменном столе, лежали четыре символа его власти: жезл, кубок, меч и пентакль. Все стихии, все энергии мира были здесь, в его руках. Но Маг не спешил. Он стоял, пристально глядя на свои инструменты, словно ожидал чего-то, чего-то более важного, чем просто их присутствие.
Его взгляд скользил по этим предметам – орудиям, способным менять реальность. Он мог бы одним движением вызвать огонь, повелевать ветром или управлять потоками воды. Но за всем этим скрывалась другая, более глубокая сила – не в жезле, не в кубке, не в мече. Она исходила оттуда, куда не добирается ни один взгляд: из сердца Мага, из его воли.