Дверь на кухню была открыта. Пока на старой плите ворочались от жара кусочки спаржи, закрытые в сковородке потрескавшейся крышкой, мама домывала посуду после ужина. Тихонько что-то напевала, действительно не услышав, как я вошёл и сел на табуретку.
– Привет, мам.
Мама вздрогнула и обернулась ко мне, чуть капнув пеной на пол.
– Напугал меня! Как ты? Спал?
– Ага. Не ожидал, что долго продрыхну. За мной Дима заедет скоро. Ему что-то нужно.
– Так поздно?
– Ну да, но сильно не задержусь. Есть что перекусить?
– Ты суп не ел?
– Неа. Как пришёл, так сразу лёг.
– Да, есть. Вон на столе под пакетом сандвичи. Папа на завтра приготовил, но я ему и сама сделаю. Бери, сколько нужно, и к двенадцати будь дома.
– Так завтра нет лекций. И экзаменов тоже.
– И тем не менее режим сбивать не стоит уж точно, если ты такхочешь попасть в ряды Багровой Армии.
Подобный мамин тон давно читается очень просто – брат редко пишет из казарм, в основном ограничиваясь кратким сводом новостей и свежей фотографией, где он весь измазанный внутренностями Ингулов стоит на фоне каких-нибудь гор. Родители стали сентиментальнее в последнее время, и скоро их второй сын тоже уедет. Они останутся одни, папа с мамой говорят об этом так, словно терпеть друг друга не могут, и такой расклад вещей – сущее наказание. Немного ревности, обиды. Иногда кажется, что я перерос родителей к своим восемнадцати годам. Ну, почти. Совсем скоро буду совершеннолетним.
– Ладно, мамуль. К полуночи буду дома. Обещаю.
– Ага.
Неуверенный ответ, трясущиеся губы. Мама не повернётся, но я знаю, что несколько скупых слёз упали во всё ту же пену, в которой дочиста отмытые тарелки ждут, пока их достанут и выставят на полки. Папа надолго занял ванную. Я наспех оделся и выскочил на улицу, по пути всухомятку пережёвывая сандвич. Стало заметно прохладнее, хотя, казалось бы, куда ещё? Над головой из-за неонового сумасшествия на Верхнем Уровне не различить Купол, и создаётся впечатление, что Марс не настолько уж непригоден для жизни. Так хочется узнать, как по-настоящему пахнет эта планета.
Я кружил у подъезда. Димы всё не было. Нервная тряска наполнила тело под лёгкой курткой. На СМАРТЕ уже девять вечера. Что бы там ни было за срочное дело – Диме лучше поторопиться, иначе перед моей мамой он будет объясняться сам.