Портрет ещё не был завершён, а Дина Ивановна попросила написать в нижней части холста имя, но не исполнителя, как сначала все подумали, а портретируемого. Художник спросил фамилию своей модели, но Дина Ивановна охладила его страсть к каллиграфическим изыскам, сказав что имени вполне достаточно. Во время перерывов в работе, когда все, находящиеся в комнате, располагались вокруг чайного столика, художник уверял присутствующих, что этот портрет будет лучшей его работой. А Дина Ивановна подошла к мольберту, постояла перед ним и, пристально глядя в глаза изображённой на холсте племянницы, казалось, заговорила сама с собой.
Портрет был написан в три дня. Ева подолгу позировала сидя в плетённом кресле. Сеансы живописи совпали с кризисом болезни, и художник был готов перенести их на другое время, однако, по настоянию Дины Ивановны, работа была продолжена. Во время последнего сеанса Ева, находясь в сильной депрессии, устроила тётушке истерику. Она кричала, что этот портрет ей не нужен, что скоро она умрёт и всё, изображённое на портрете, чем поминутно восхищается художник, эти глаза, губы, щёки с лихорадочным румянцем, закапают в грязную яму. Она кричала, что хотя и не знает зачем жила, но не хочет умирать. Она кричала, чтобы её оставили в покое, что она никого не хочет видеть. Дина Ивановна поднесла ей блюдце с таблеткой успокоительного средства и стакан воды, но Ева со злостью смахнула всё со столика на пол. Посуда со звоном разбилась, а осколки разлетелись по всей комнате. Художник с Профессором держали обезумевшую девушку за руки, пока медсестра ставила ей укол, после чего больная успокоилась, и на её лице появилось выражение полного равнодушия ко всему происходящему вокруг.
«Зачем Вам этот портрет, – спросил с укором Профессор у Дины Ивановны – дни Вашей племянницы сочтены, и не лучше ли действительно оставить её в покое»?
«Мне этот портрет не нужен. – возразила Дина Ивановна – Он нужен ей. А Вы должны мне помочь завершить начатое. Я опять хочу воспользоваться Вашими знакомствами. Вы ведь дружны с шеф-поваром гостиничного ресторана?»
Профессор утвердительно кивнул. Он любил вкусно поесть, и шеф-повар ресторана обнаружил в нём знатока и ценителя кулинарного искусства. Они оба были гурманами, это их сближало.
«Ведь у него на кухне не все печи электрические? – продолжала, как бы размышляя в слух, женщина – Вы сами говорили, что некоторые блюда там готовят на открытом огне». Профессор вновь кивнул.