Посетители постепенно разбредались – многих завтра ждал рабочий день. За дальним столом играли в кости; у стойки, пошатываясь, ждали новую порцию пива двое мужчин. Я закончила, наконец, с десертом, когда Алан заговорил снова.
– Но кое-что я засек. Повезло.
– Что именно?
– Видишь четверку за вторым от стойки столиком?
– Угу.
Я смотрела в указанном направлении, где сидели неприметного вида типы в дешевой и несвежей одежде.
– У того, который в шляпе и с длинными волосами, на запястье кое-что имеется. Жгут. – Напарник выразительно помолчал. – От нашего медальона – черный росток под кожей.
– Что? – Чтобы сложить два и два мне не понадобилось много времени. – Продавец Грехт-куриллиса?
Могло ли нам так повезти?
– Не знаю, продавец или курьер… Очевидно, что этот мужик держал его в руках до того, как передать Доре. И медальон пустил «корень». Дерево, сформировавшись, призвало бы этого бедолагу к себе в дом…
– И съело бы.
Довершила фразу я.
– Однозначно. И этот дурак даже не подумал, что таких вещей не стоит касаться без специальных перчаток. В общем, я провожу его сегодня до дома…
– Мы?
– Нет, я. Ты пойдешь отдыхать. А я поговорю с ним по-мужски. Мне иногда хочется, знаешь ли…
Алан только на вид был душкой, легким парнем и шутником. Но иногда он умел принимать такие личины, которые даже мне не хотелось бы видеть.
– Встретимся в Бюро в девять двадцать, и я как раз успею рассказать тебе все, что узнал. Ага… И, кстати, спокойной ночи. Доедешь нормально?
– Конечно, – я тоже умела быть не пай-девочкой. Ал засобирался поспешно, потому что мужик в шляпе как раз поднялся из-за стола и щедрым жестом бросил возле своей кружки монеты. Попрощался с друзьями.
– Все, я отбыл. До завтра.
Напарник привычно чмокнул меня в щеку, обдал запахом парфюма с нотками морского бриза и почти растворился, обратился в движущееся марево. Колдун все-таки.
– До завтра. – Произнесла я тому, чей силуэт уже не различался.
(RILTIM- Sober)
Веселье ушло вместе с Аланом. Он – улыбчивый мужчина – носил его с собой вместе с коконом ощущения «в этой жизни всё легко, не переживай». Оставался стелющийся прочь от столов к холмам луг, оставалась луна, но легкость схлынула. И я под гул чужих нетрезвых голосов провалилась в печаль.
Да, пройдись Ал между столами старичком-призраком, настала бы знатная шумиха. Пошипела бы Аманта, какое-то время рассказывали бы друг другу байки посетители «Саллари», но выпивохи бы вернулись.