– Хорошо, что мы не тронули его там.
Я привычно смотрела на дорогу, хотя за движением следил сейчас встроенный в мой мозг «автопилот», Ал созерцал собственные светящиеся руки. Напряженную работу его извилин выдавали нахмуренные брови и поджатые губы. В такие моменты его смазливые черты лица делались жесткими, мужественными – я залюбовалась, но быстро вернулась к процессу «обезвреживания». Попробовала применить один спектральный скан, второй, третий – чернота клубилась чернотой.
– Бесполезно. Просто глухо.
– Вот и у меня. Минус двадцатая степень минимум, вещь не нашего с тобой порядка. Давай в Бюро, зададим анализ слепка.
Я в очередной раз развернула черную спортивную машину с открытым верхом. Вздохнула, когда вспомнила Роберта, запахи, долетающие с гриля, качающиеся за забором травы.
– Сейчас могли бы сидеть за столом, попивать пиво.
– Угу. А утром эту даму уже мертвой обнаружила бы полиция. Делов-то. Можем и сейчас вернуться на ранчо.
Я не вернусь, он знал. Если нам в руки попадало дело, значит, мы могли его решить – наша ответственность. Вот только решить как?
(Kerli- Alchemise)
Пятнадцатью минутами позже, прочитав выходные данные из анализатора, Алан хлопнул себя по колену:
– Я знал! Я знал, блин… Минус двадцать седьмая степень – хуже некуда, мертвее тоже. Макса Денто мы даже вызвать не сможем…
У нас в Бюро имелся специалист по работе с темной материей, но пока находился в другом измерении. Его, конечно, можно запросить, но переход займет сутки по местному линейному времени, и к моменту появления Макса женщина по имени Дора Коустар, лежащая на диване в доме по Лейнтон-драйв двадцать шесть, будет мертва.
Далее последовал долгий взгляд друг на друга – тяжелый, молчаливый, где каждый из нас понимал: «Мы должны найти выход». Ибо любая проблема решаема, если её решать.
– Ты думаешь о том же, о чем я? – рубаха натянулась на внушительных бицепсах Ала, когда тот уперся руками в стол. – О том, что с подобной материей из тех, до кого мы можем дотянуться, работают только…
– Деймоны.
Это слово мы произнесли синхронно.
Вот к кому мне не хотелось сегодня идти, так это к ним. Деймоны занимались противоположными нашим делами. Мы – спасали, они – калечили. Очень темные сущности-люди, все – мужчины (порой, как назло, очень красивые), они наказывали род человеческий за проступки и слабости разрывами на ткани души. Страх, одиночество, отчаяние, сочащиеся вовне, питали их силы, делали их тела совершенными, жизнь долгой, практически бесконечной. И я не просто недолюбливала, я их ненавидела, если смесь этого чувства с гневом могла походить на ледяной кровавый суп без кипящих пузырей на поверхности.