Я взял в воздухе воображаемую бутылку и, медленно откупорив её, наполнил стакан. Горечь алкоголя проникала в моё сознание, унося меня в состояние полудремы. В этом состоянии я мог хотя бы на время забыться. Хоть немного освободиться от тяжести своего существования. Питьё было привычным способом справляться с тем, что невозможно было изменить. Не было боли, не было тоски – лишь воспоминания о тех временах, когда всё казалось живым, настоящим, когда я не был заключён в этот куб, в эту тюрьму времени.
И вот я пил. Долгое время, не помня ни дня, ни ночи. Каждый глоток утягивал меня в пустоту, но каждый из них приносил с собой хотя бы временное облегчение. Я пил, как это всегда делал, и знал, что это лишь отсрочка. И всё равно, я продолжал искать выход.
Ночь покрывала землю густым, непроглядным покровом. Только слабый свет луны пробивался сквозь редкие просветы облаков, вырисовывая очертания деревьев, крыши домов и холмов, уходящих вдаль. Эта деревушка ничем не отличалась от десятков других, которые я проходил мимо. Маленькие дома с соломенными крышами стояли в хаотичном порядке, улицы были пусты, только редкий лай собак раздавался где-то в глубине. Но что-то привлекло моё внимание – одинокий огонёк свечи, горевший в окне крайнего дома. Он пульсировал в тишине ночи, как сердцебиение.
Я подошёл ближе, и, как обычно, стоял за пределами, наблюдая. Этот дом был похож на остальные – низкий, с покосившимися стенами и маленьким крыльцом. Изнутри доносились приглушённые голоса. Мне хотелось увидеть, что происходит, и, будто подчиняясь какому-то внезапному порыву, я почувствовал, как могу продвинуться вперёд, словно скользя сквозь стены дома. Это было странное ощущение – как будто меня пропускала сама материя, не хотя, но всё же уступая моему желанию.
Внутри было темно, лишь одна свеча давала свет. Я увидел нескольких человек – двоих женщин, старую и молодую, а рядом с ними стоял мужчина, теребя шапку в руках. В центре комнаты, на кровати, лежала ещё одна женщина, её лицо было бледным, измученным, она тяжело дышала. Я сразу понял – это были роды.
– Дыши, дочка, дыши, не останавливайся, – говорила старая женщина, видимо, повитуха. Она держала молодую женщину за руку, её голос был строгим, но не лишённым тепла.