Едва взошло солнце, коснувшееся своей праздничной короной края горного массива, оно осветило комнату Даррена мягким золотистым светом и привело с собой новый день. Пробудился юноша неожиданно для себя резко, словно от враждебного толчка в бок. Он попытался встать и тут же пожалел о своей дерзкой попытке. Встреча с недружелюбными поклонниками не прошла даром. Болела спина, стучало и кололо где-то в боку, но самым странным было покалывание в руке, такое знакомое и пробудившее неожиданные мысли.
Как во сне, Даррен сжал и разжал кулак, покалывание усилилось, и по руке пробежали фиолетовые всполохи, но стоило ему сосредоточится на них, они тут же нырнули под кожу, словно трусливые белки в крону деревьев, будто прячась от неуместного внимания. Даррен тряхнул головой и еще раз посмотрел на ладонь. Никаких следов фиолетового огня он более не увидел. “Показалось”, – подумал он, и осторожно, стараясь не тревожить больные участки тела, встал на ноги. Начался новый день, и он, почему-то подумал Даррен, принесет с собой что-то тревожное.
Несмотря на просьбу Даррена, Ван Хорн всё же собрал учителей, чьими подопечными были друзья Бадхижда, и рассказал о произошедшем, упустив, однако, упоминание о фиолетовом огне. Барху и остальным было стыдно признаваться, что их одолел тот, кого они считали “безродным голодранцем”, и они просто виновато покивали головой, признав себя инициаторами нападения и клятвенно обещав больше такое не затевать. Наставники их пожурили и с миром отпустили, хотя Ван Хорн настаивал на наказании хотя бы в виде месяца общественных работ, чтобы у них отпечаталось в памяти, чем грозят такие бесчинства в школе, но старейшина Мидх, никогда не благоволивший Даррену, и к тоже же поругавшийся накануне с Ван Хорном, не поддержал эту идею.
Несколько дней Даррен залечивал побои, нанесенные шайкой Бадхиджа, после чего они с мастером отправились в путь. Ван Хорн решил еще раз осмотреть пещеру Мунга, так как у него было чувство, что он упустил что-то важное, а Даррен намеревался отправиться в Пустыню Песков Времени в поисках следов бессмертного воина, а может и его самого.
Четвертого числа третьего весеннего месяца иммелаха третьей эпохи Даррен с учителем верхом на лунных ламах начали спуск по северному склону горы Дахаро. Несмотря на весну, вершина горы, где располагалась школа, была вся присыпана снегом, а воздух был морозен и свеж. Внизу, словно острова в туманном море, парили среди облаков горные пики окрестных гор.