– Я-то разгружусь, а вот тебе не советую, – со значимым видом произнёс тот.
– С чего бы?
– А я тебя Анне Петровне сдам.
– Слышь ты…
– Спокойно, – поднял я руку. – Назар, ты же знаешь, что не сдаст. Ну и чего заводишься? Малой, крас-сава, нащупал слабину. Так его.
– Чёт я затекать стал. Ты как, Малой, не против поразмяться в спарринге, – глядя в упор на Ляпишева, произнёс Груздев.
– Я все понял, Назар. Это была шутка, – потешно выставив перед собой руки в защитном жесте и выпучив глаза, примирительным тоном произнёс Николай.
В ответ мы разразились смехом и, подталкивая друг друга, двинулись в направлении бара. Когда были уже практически в дверях, за спиной вдруг раздался задорный и хорошо знакомый голос.
– Здравствуй, Клим.
Я замер, словно пропустил удар в душу, потом медленно, и не веря в происходящее, обернулся. Твою в гробину душу мать нехай. Это как так-то?
– Анастасия Семёновна? – в удивлении выдал я банальщину.
И таки да, это была именно она. Улыбающаяся, свежая как утренняя роса, с темными волосами, забранными в хвост, что отлично смотрелось, учитывая её длинную шею, аккуратные ушки и правильные черты лица. Ну и такой факт, что такая причёска подходила к форменному комбинезону дружины князя Кречетова. Тот сидел на ней просто идеально, лишний раз подчёркивая её спортивную фигурку.
– Так рад меня видеть, что потерял дар речи? – озарилась она улыбкой.
– Эм-м-м, скорее уж удивлён вашим внезапным появлением. Как вы тут оказались?
– Может, для начала представишь нас? – Она кивком указала на моих товарищей.
– Знакомьтесь, парни. Её светлость княжна Кречетова Анастасия Семёновна. И одна из немногих среди миллионов наших подписчиков, кто защищал наше доброе имя после кровавой постановки бриттов.
– К чему этот пафосный официоз? – фыркнула она и, не чинясь, протянула руку Назару. – Настя.
– Эм-м. Назар. Это и позывной, и имя. Просто редкое. Эм-м. Груздев, – как всегда не забыл растеряться наш скромный громила.
Похоже, она знала, кого сразить первым, выбрав того, кто отлично знал, как вести себя со шлюхами, и откровенно терявшегося, когда речь заходила о, как он говорил, правильных девочках.
Остальные не сплоховали и растерянности не выказали. А Малой, паразит такой, ещё и эдак оценивающе осмотрел её, потом перевёл взгляд на меня. Настя заметила это и уставилась на него, молча вопрошая, – и как? На что Николай поджал губы и одобрительно покачал головой, да ещё и большой палец оттопырил, словно стараясь скрыть от меня этот жест, но даже не пытаясь этого сделать. Я же говорю, заматерел наш ботан, язви его в корень.