Фойе также выглядело мёртвым. Шаги по бетонному исшарканному полу отдавались эхом, как показалось, сразу на все два верхних этажа. И только было подумалось – куда же идти, как вдруг откуда-то из-под лестницы послышалось:
– Здравствуйте…– это оказалась мелкая пигалица с огромными глазами зеленого цвета, которые пристально и как-то с надеждой смотрели на незнакомых взрослых.
– Вы, наверное, директора ищите, да? – спросила девочка. И, не дожидаясь ответа, продолжила: – А он вон в том кабинете сидит…
Пальцем на двустворчатую обитую коричневым дерматином дверь с табличкой «И. М. Мамонтов – заведующий» показала. Затем, правильно поняв растерянность Светланы и Геннадия, продолжила:
– Вы, наверное, за ребеночком приехали, да? Вы не бойтесь, здесь много хороших детей, обязательно кого-нибудь выберете.
Первым в себя пришел Генка:
– Да мы и не боимся. С чего нам бояться-то?
Девочка вздохнула:
– Ну я же вижу, что вы новенькие. Тех, кто сюда детей выбирать приходит, я всех знаю. А вас впервые вижу.
– И что же, часто выбирать приходят? – Светлана к девочке пониже опустилась, чтобы в лицо всмотреться, прядку светлых волос с лица убрала. – Звать-то тебя как?
– Машенькой, – девочка светло так улыбнулась, глаза еще ярче засверкали. – Мамка сказала, что в честь Маши из мультфильма с медведем меня назвала.
Света немного отстранилась:
– Так у тебя, получается, мама есть. А что же тогда ты здесь делаешь?
Машенька куда-то за окно, вдаль посмотрела:
– Наш директор Иван Михайлович говорит, что мамы у всех есть, и забывать об этом – никак нельзя. Правда, что-то давно она ко мне не приезжает – последний раз еще осенью была. И то не зашла даже, только у забора с улицы постояла, плакала почему-то, а как меня в окошко увидела, так сразу развернулась и ушла. Даже не оглянулась ни разу…
– И давно ты здесь? – Светлана снова на корточки присела.
– С год примерно. Как от мамулечки забрали, вот сюда и привезли.
– А папка твой где? – Геннадий тоже вниз опустился, чтобы лицом на одном уровне с Машей быть.
– А вот это давайте я вам сам расскажу, – вдруг раздалось из-за спины.
Это оказался полный круглолицый мужчина с огромной, в полголовы лысиной, одетый по-зимнему в вязаный свитер, давно невидевшие утюга коричневые брюки, которые заканчивались мягкими домашними тапочками; его глаза, увеличенные толстыми линзами очков, серьезно смотрели на посетителей.