Нельзя плакать. Я вошла в спальню, сжала челюсти, выдохнула, плач надулся плотным комком в горле. Будто я не беременная с кровью в промежности, а жаба, готовящаяся выбросить язык за мухой пожирнее. Позвала мужа:
– Рус, у меня кровь.
Он резко сел и посмотрел на меня.
– Что случилось?! Что делать?!
– Я позвоню врачам и, наверное, вызову скорую? Позвони маме, скажи, чтобы приехала.
Рус поднялся и взял телефон. Я зашла в гардероб, чтобы собрать вещи в роддом. Положив телефон на полку с кофтами, включила громкую связь. Несмотря на ранний час, Сауле Жанатовна ответила сразу, видимо была на дежурстве.
– Алло, извините, что так рано, у меня кровь идет, красная, много. Мне к вам ехать?
– Красная жидкая? Не коричневыми сгустками? – Врач будто ждала моего звонка.
– Красная, жидкая.
– Где-то болит? Тянет поясницу? Неделя какая?
– Не болит. Начало тридцать четвертой.
– Ребенка чувствуешь?
Я закрыла глаза, положила ладонь на живот и прислушалась.
– Не чувствую, – я зажмурилась, будто, закрыв глаза, смогу услышать дочку, – но ничего не услышала. Я мысленно позвала ее и стала слегка нажимать в разных местах, но ответа не было. Я выдохнула и попробовала вдохнуть – не получается. Резко затошнило. – Я ее совсем не чувствую, живот какой-то твердый.
– Вызывай скорую, езжай ко мне на Басенова, я тебя приму, – ее фразы были короткими, голос четкий, без эмоций, но какой-то теплый.
– Хорошо.
Я подняла глаза и в зеркале встретила выжидающий взгляд Руса. На себя я не смотрела.
– Что сказали?
– Вызывай скорую, я соберу вещи.
Я наскоро выхватила сумку и стала закидывать все, что мне казалось нужным: носки, трусы, пижаму, халат, компрессионные чулки, пачку подгузников для новорожденных. Затем зашла в ванную и засунула в косметичку зубную щетку, пасту и увлажняющий крем. Между ног стало совсем мокро, и я спустила трусы: прокладка полная, хоть выжимай. Странно, я ведь каждый месяц вижу кровь и совсем ее не боюсь, так почему сейчас меня всю трясет… почему я плачу?
Сменив прокладку, краем глаза приметила капли на полу. Сегодня суббота, а Маша придет убираться только в понедельник… Наклонившись, стала оттирать кровь салфеткой. А то стыдно как-то, я-то уеду, а Рус останется, и что ему – оттирать это? Или брезгливо перешагивать? Я сразу представила длинного Руса, который, как кузнечик, прыгает через кровавые пятна.