Неожиданно Зинаида стала замечать, что нравится мужчинам. Всему виной стало ношение очков с переливчатыми стёклами.
Гусейн, возивший главного инженера фабрики, напрямую спросил у неё:
– Может, Зинаида, нам уже пора укрепить, так сказать, наше знакомство?
Знакомство состоялось случайно, но никак не хотело заканчиваться. Заведующая однажды попросила Зину поставить на дому уколы своей подруге. Эта подруга оказалась женой главного инженера фабрики, и за Зиной приезжал его водитель. Зинаида, надев серое драповое пальто с воротником-шалькой из дымчатой норки прямо на белый халат, брала медицинскую укладку, прыгала в чёрную «Волгу» и ехала к пациентке.
Гусейн первые пару дней молчал, а на третий день поднялся с ней в квартиру, пояснив, что должен передать заказ из столовой.
Он занёс дырчатую сетку с палкой копчёной колбасы и другими свёртками. Также там лежала коробка конфет и апельсины, сверкавшие оранжевыми боками. Не обращая внимания на водителя, Зина скинула пальто, полусапожки и прошла в ванную, чтобы вымыть руки. Если бы она обернулась, то наткнулась бы на восхищённый взгляд Гусейна. Даже рот приоткрыл мужчина.
После того случая он с каждым разом проявлял всё более настойчивые знаки внимания.
Зинаиде приятно было, что Гусейн заглядывается на неё. На всякий случай она спросила, женат ли он. И удивилась ответу:
– Маленечко женат. Но пока нет.
– Как это? – опешила женщина.
– Жена в Баку, – пояснил Гусейн, – я тут. Нет никого. Маленька не женат пока.
Зина не знала, плакать ей или смеяться.
Вскоре Гусейн принёс ей пакет сухофруктов: чернослив, курага, изюм. Чернослив был влажным, блестел и завораживающе пахнул. Курага отливала золотом, словно куски янтаря. Изюм двух видов – светлый и тёмный – переливался самоцветами. Зинаида была тронута вниманием. До сих пор подарки дарили ей только по работе.
И Зинаида сказала самой себе: «Эх, была, не была!». Но, припоминая, вернее не забывая причину своего одиночества, решилась снять очки перед Гусейном.
– Гусейн, я имею дефект. Он называется косоглазие. Это тебя, наверное, смутит.
Гусейн удивился:
– Зина, если ты будешь в своём белом халате, меня ничто не остановит.