– Проклятье, – прошипела я, вновь заворачиваясь в одеяло. Хороша, ничего не скажешь! Еще и с таким гнездом на голове. Не сказать, что я была без ума от Кирилла, но все-таки не хотелось оказаться в глупом положении, когда рядом симпатичный парень. Зато Ксюха просияла.
– Мать честна, какой он все-таки красавчик! – пролепетала она мне. – Еще фору даст нашему Сычу.
– Какому сычу? – потупила я взгляд.
– Да, есть тут один… товарищ, – фыркнула Ксюша. – Ну, Игорь Сычов. Местный Крис Хемсворт. Не только по Кириллу все бабы у нас тут пищат.
– И ты тоже? – усмехнулась я.
– Вот еще! – дернула плечиком Ксюха. – Я не ведусь на всяких там самовлюбленных напыщенных индюков.
Я рассмеялась. Индюки, сыч… Веселый птичник у них тут.
– Тем более мне больше блондины нравятся. Ну, ты что, истуканом, стоишь? – вдруг наехала на меня подруга. Я аж смехом поперхнулась. – Собирайся давай! Сосновка, знаешь ли, не ждет.
Я кивнула и отправилась обратно в дом. После всех водных процедур быстро поднялась в свою комнату, переоделась в велосипедки, белую майку и красную рубашку, обула кеды. Митька по-прежнему предательски сладко дрых. Захотелось запустить в него чем-нибудь, например расческой, которая была у меня в этот момент в руках. Но тут брат сам, щурясь, приоткрыл один глаз.
– Ты куда это с утра пораньше? – хриплым голосом спросил он.
– Сосновка, знаешь ли, не ждет, – зачем-то повторила я слова Ксюхи.
Митя посмотрел на меня как на сумасшедшую. Когда я вновь появилась перед Ксюшей, та подняла большой палец.
– Вот это я понимаю! Превращение из гусеницы в бабочку.
– Из куколки, – скромно заметила я.
Сосновка уже жила полной жизнью. Казалось, во всей деревне в этот час спал только Митька. Ксюша провела меня по всем уголкам, показала сквер, где вечерами собиралась молодежь, местный клуб и даже для чего-то почту.
– Поклонникам своим открытки из Сосновки пришлешь, – подмигнула мне Ксюха. Я тяжело вздохнула – было бы кому.
Мы навернули несколько кругов по деревне, и, кажется, я уже заочно знала каждого. Вот в том аккуратном зеленом домике – тетя Зоя, у которой можно было приобрести самое вкусное коровье молоко, у кого не было своего хозяйства. В общем, таким как мы – городским. А в двухэтажном деревянном доме напротив жила какая-то противная Надька, никто из Ксюхиных «девок» не общался, потому что терпеть не мог. «Надя много из себя строит», – заключила Таня. Я знала о каждой сосновской персоне, интересной и не очень. Каждая деталь, каждая мелочь, казалось, была важна для Ксюши. Она помнила, кто где живет, с кем дружит или кого не любит. В ее глазах деревня была маленьким миром, полным тайн и сплетен. К концу нашей прогулки голова моя пухла от кучи ненужной информации.