Прапорщик недовольно покосился на узбека, но отчего-то промолчал. Достал его этот боец. Впрочем, как и прочие земляки дневального.
Капитан построил призывников в одну колонну и кривой гусеницей повёл по плацу к гарнизонному штабу. Денис замыкал процессию, хотя ростом был выше других. В руке он держал только чёрный полиэтиленовый пакет с туалетными принадлежностями, который собрала для него Галина Николаевна.
– Ну что, братцы-кролики, – затеял прощальную речь капитан Кикоть, – вот и закончилось наше маленькое путешествие. Я в штаб, значится, ну а вы ждите команды. Сейчас, парни, вас отведут в баньку, переоденут, подстригут, кого требуется, и забудете вы мамкин дом. Повезло вам, конечно! Прямо зависть берёт!
Настроение у капитана было весёлое. Он ещё раз осмотрел ульяновских, остановив внимательный взгляд на Денисе Завалуеве. Хотел ему что-то сказать отдельно, но отчего-то промолчал, потому что в двух словах новобранцу всего не передашь. Нравился Кикотю это здоровяк. Была в Денисе особенная стать; особенная порода человека.
Приложив руку к виску, капитан браво отдал честь ульяновской команде и направился в штаб.
– Всё-таки надули нас с Краснодаром, – морщился Андрюха. – Привезли, хрен знает куда.
– Это ростовская область, лапоть, – разъяснял Лёха. – Здесь виноград, степи и казачий край.
Андрюха посмотрел на солнце и звучно чихнул.
– Да похуй мне, на виноград. А вот казачий край, это прекрасно. Значит, будем во все дыры казачек драть и не скучать о доме, – достав сигарету, оскалился Андрюха. – Хотя самые красивые женщины живут у нас на Волге.
Он закурил. Когда ещё придётся вот так запросто подымить возле штаба и помечтать о чернобровых казачках.
Трое парней поддержали Андрюху, мол, да, на Волге бабы в самом соку – и тоже закурили, задумчиво смотря, куда-то в сторону высокого бетонного забора, окружавшего неприступной стеной и колючей проволокой всю воинскую часть.
Денис, Лёха и Антон предпочли не нарушать порядок. Но о чернооких казачках тоже задумались, вспоминая своих голубоглазых.
***
Одни офицеры заходили в штаб, другие – выходили. Все косились на ребят в гражданке. Но никто не одёрнул за курение в неположенном месте. Ещё успеется наказать.
Минут через десять явился прапорщик, которому было лет двадцать пять.
– Вы с Ульяновска? Сукины дети? Или всё же внуки Ильича? – хмурясь спросил он, вероятно, желая пошутить.