Когда я, Хавар, скитаюсь по земле, я вижу во всём отпечаток тех событий. В горных хребтах и океанах, в ветре, что шумит в соснах, в грозовых тучах и радужных переливах на небе. Всё это – живое наследие того далёкого дня, когда Один, Вили и Ве решились на свою великую битву. И всякий раз, вспоминая о гигантском черепе Имира, ставшем небесным сводом, я говорю себе: «Мы, смертные, живём внутри великой истории».
Вот почему, когда рассказываю о сотворении миров, я всегда подчеркиваю: гибель Имира не была концом. Наоборот, из неё выросло нечто невообразимое – наш мир, наполненный жизнью и надеждой, но всё ещё хранящий горечь былого хаоса и каплю страха перед дремлющими великанами. И, пожалуй, в этом – великая мудрость: без жертвы не наступает новое, и без опасности не рождается сила.
Так, друзья, завершилась великая схватка и состоялось грандиозное сотворение миров. Но это лишь начало нашего пути: впереди – рассказ о Мидгарде и Асгарде, о связующем их древе Иггдрасиль и многих других чудесах, что образовались из праха и плоти того, кто когда-то владычествовал над Пустотой. А пока, взгляните на небо и представьте, что вы смотрите прямо на череп древнего великана, из которого родились ночь и день, звёзды и облака. Пускай это осознание придаст вам смиренное восхищение перед тем, как величественно и хрупко всё устроено. И пусть оно напоминает: любой порядок рождён из жертвы, а жизнь – из победы над хаосом.
Глава 4: Древо Иггдрасиль – связь между мирами
Когда тёмной ночью я сижу у костра, глядя на пляшущие тени, мне часто мерещится невидимое древо, чьи ветви скрипят где-то за гранью видимого. Таково оно, Иггдрасиль – древо миров, которое держит на своих ветвях всю вселенную. Я, Хавар Сигурдсон, не раз слышал истории о его чудесах от мудрых скальдов и стариков, чьи глаза видели больше, чем способен заметить простой смертный. Теперь, оглядываясь на то, что рассказал вам прежде о рождении мира из плоти Имира, о сотворении Асгарда и Мидгарда, я хочу провести вас дальше – к сердцу космического древа, чьи корни тянутся к самым глубинам, а верхушка пронзает небеса.
Рассказывают, будто Иггдрасиль вырос в ту пору, когда новая реальность ещё только обретала форму. Едва боги упорядочили хаос, едва земля успела зазеленеть лесами, а реки найти своё русло, из глубин мироздания поднялось семя жизни – отголосок самой первозданной силы. Из этого семени и пророс великий ясень. Почему ясень? На это никто не ответит. Но мне кажется, что в его серебристо-серой коре скрыта и морозная суть льдов Нифльхейма, и жар душ наших предков, видевших в деревьях символ вечного цикла обновления.