И то, что я видел в витринах, мне не нравилось…
///
У Орбаза был плохой день. К нему сегодня трижды заходили, вырывая уставшего от бурной ночки мастера из дрёмы, но только для того, чтобы потрепать языком! Так-то Киннууден ничего не имел против щебечущих молодых красоток, но Господи, не тогда, когда голова раскалывается от похмелья! А уж когда последняя визитёрша стала запрашивать модные журналы и кофе с миндалем, Орбаз едва сдержал себя, чтобы не впиться барышне зубами в глотку и не насладиться как тишиной, так и её кровью!
Нет, сам он упырём не был и даже не верил в них, но человек, терпящий похмелье от смеси фалернского с черным дистутом, способен на самые безумные поступки. Да и не обслуживает Киннууден молоденьких, шить на таких – сплошное разочарование. Носкость! Орбаз не входил ни в десятку, ни в тридцатку лучших портных Санкт-Петербурга, но зато по праву считал себя адептом носкости! Что толку одевать молодых? Они даже не понимают, что фасон нужно уметь носить, что нужно уметь двигаться, подавать себя в костюме! Какое там, если мышца играет, а сиськи рвутся из корсета? Нет, им нужно блеснуть, нужно засветиться раз-другой… тьфу! Куда приятнее работать с клиентами, которые приходят за костюмом, а не за модой.
Будь его воля, он бы давно уже закрыл свободный вход в свою мастерскую, работая лишь по рекомендации и со старыми клиентами, которых у него был солидный избыток, но… так не принято. Извольте соответствовать, мастер Кинууден.
Соответствовать именно сегодня Орбазу категорически не хотелось. Ему желалось пить подкисленную лимоном воду и дремать, облокотившись головой на стойку. Ну и клясться себе заодно, что больше никогда не пойдет на поводу у болтуна Игоря. Искренняя надежда, что сапожнику сейчас еще хуже, чем ему (а Орбаз видел, как тот выпил пару стопок с водителем мобиля, который их привез!), совмещалась со страстным желанием подремать. Ну и небольшая мольба Господу о том, чтобы петербуржских модниц сегодня хором поразила медвежья болезнь, тоже присутствовала.
Однако, судьба не была благосклонна к уставшему мастеру. Возле витрин появился крайне подозрительный тип отвратительно молодого возраста. Этот шкет в просто бомбически омерзительном наряде, сшитом, наверное, пьяным криворуким слесарем где-то в свирепом захолустье сибирских деревень, моментально выбесил бедного Кинуудена. Портной, налитым кровью глазом следя за засранцем, тщательно разглядывающим пошитую им одежду на витринах, посылал на непричесанную голову негодяя сотни проклятий! А уж когда разглядел сквозь свисающие черные космы пронзительно-яркие зеленые глаза благородного, ууууу…