Когда они ушли, мы зарылись в солому. В хижине еще пахло рыбьим жиром, который принесли с собой христиане. Вши снова принялись донимать нас. Сколько времени мы проспали? Гаррпе, как обычно, громко всхрапнул во сне, и я проснулся. Мне показалось, будто кто-то тихонько стучится в дверь – так тихо, что поначалу я подумал, что это трясет дверь ветер, долетая сюда с низины. Я выбрался из соломы и во тьме нащупал доски пола. Там, внизу, был подпол, вырытый Итидзо с Магоити.
Стук прекратился.
– Па-а-дре… Па-а-дре… – послышался тихий, жалобный мужской голос.
Это не был условный сигнал, о котором мы договорились с крестьянами Томоги, – трижды постучать в дверь. Гаррпе, еще наполовину во власти сна, неподвижно, напряженно вслушивался.
– Падре… – снова прозвучал жалобный голос. – Падре… Мы не предатели…
Мы молчали, затаив дыхание. На такую уловку способны даже самые тупоголовые стражники.
– Не верите?.. Мы из деревни Фукадзава. Мы уже давно-давно не видели падре… Мы хотим исповедаться.
Человек, словно смирившись с тем, что мы не отвечаем, оставил дверь в покое. Послышались унылые удаляющиеся шаги. Я взялся за задвижку. «Пусть это ловушка, – подумал я. – Но если это и вправду верующие?»
«Тебе не совестно?» – услышал я голос, и голос этот оказался сильнее страха. Ведь я священник, жизнь дана мне затем, чтобы служить. Позорно пренебречь долгом, поддавшись низменному страху.
– Оставь… – сурово произнес Гаррпе. – Глупец!
– Пусть я глупец!.. Совесть не позволяет.
Я открыл дверь. Каким бледно-голубым сиянием заливал лунный свет в ту ночь лес и всю землю!
Два человека, оборванные, как бродяги, сидели, скорчившись на земле.
– Падре, вы нам не верите? – обернулись они ко мне.
Я заметил, что у одного из них кровь на ногах. Верно, взбираясь на гору, поранил ноги о корневища. Оба едва не падали от усталости.
Оно и неудивительно. Двое суток они добирались сюда с островов Гото, что в двадцати лигах отсюда.
– Мы уже давно здесь. Пять дней назад мы видели вас вон с той вершины… – Один из незнакомцев указал на холм, возвышавшийся перед хижиной. Это были те двое, что следили за нами тогда, на закате.
Мы впустили их в хижину, дали им бататов, что принес Итидзо; они набросились на угощение со звериной жадностью. Было ясно, что у них давно маковой росинки во рту не было. Наконец они вновь обрели способность говорить. От кого они узнали о нашем существовании? Это нам хотелось выяснить прежде всего.