«Наконец-то я увидел это море своими глазами», – думал он.
Зрелище было поистине захватывающим. Фиолетово-красные сплошные прибрежные скалы отражались в водных глубинах настолько отчётливо, что для непривычного взгляда граница между ними была совершенно размыта и скрыта. Природа явно играла с воображением человека, не давая ему понять, где действительно земная твердь отделена от морской глади. Лишь пристально и внимательно всмотревшись, люди начинали угадывать их различие и понимать, что прозрачная чистейшая морская вода вовсе не отбрасывает своей поверхностью виды берегов. Дно моря, сплошь покрытое причудливыми кораллами, само по себе имело такие же диковинные цвета, как и эти скалы. Великое множество ярко-пёстрых рыб поодиночке и целыми косяками проплывало под днищами кораблей, дразня своей близостью, на самом же деле находясь на значительном отдалении. Казалось, стоит протянуть руку, и обязательно зачерпнёшь одну из них, но это ощущение было обманчивым, о чём довольно скоро догадывался человек. Такая причуда божественного творения являлась одной из многих, чем изобиловала эта сторона.
Люди, не знавшие до этой поры названия моря, невольно нарекали его красным, точно так, как однажды, задолго до них, молвили те, кто впервые оказался здесь. Позже они узнавали и другое его своеобразие. От всевозможных необузданных человеческих желаний оно умело очень надёжно защитить свои красоты, наполнив глубины сильными и преданными ему слугами – акулами.
Многие из тех, кто, вопреки предупреждениям, чрезмерно посягал на его владения, навсегда оставались во власти несметных даров, так и не получив их, растворяя в этом море жизненную влагу тел – свою кровь.
«А ведь это море так же красно, как и кровь, и кто знает, может, название, данное ему, имеет и другое значение», – подумал полководец.
* * *
Через каждые два дня пути по реке корабли приставали к берегам, где находились поселения. Заменяли рабов, пополняли запасы воды и вновь продолжали свой путь.
Дневная жара нещадно отнимала силы у гребцов, и вследствие этого шли медленно, натужно преодолевая встречное течение. Зачастую прохладными ночами удавалось проходить большее расстояние, нежели под палящими лучами светила.
Пологие, сплошь покрытые зарослями тамарикса и сочными травами берега постепенно сменились на более высокие и обрывистые, где зелень уже местами пожухла, имея бурые цвета. По-прежнему меж растительностью и водой тянулась полоса речного наноса из песка, галечника и глины, отложенного её потоком. Теперь с кораблей были видны лишь верхушки финиковых пальм, что росли частыми рядами вдоль побережий.