– Видимо, подумал, что ты, правитель, всё равно узнаешь о его брате, и это вызовет подозрения и породит недоверие в будущем, – ответил Наби-бек.
– Может быть и так, но я думаю, что причина кроется в другом. Сдаётся мне, что между ними нет истинных братских отношений. Возможно, Даут всё это время жил надеждой однажды стать царём тиграхаудов и желал как можно скорее сменить брата на троне. Мне показалось, что царь Демир знает об этом и всегда знал, поэтому и сказал о нём. Вполне может быть, что он нашими руками решил избавиться от Даута, не желая стать братоубийцей. Услышав о том, что кто-то увёл всех людей из главного стойбища, он понял, что это сделал Даут и что отныне именно он стал предводителем народа. Иначе зачем вот так сразу все подозрения переводить на брата? Он понял, что потерял власть, и теперь у него только один выход – войти в доверие ко мне и постараться сделать так, чтобы я вернул ему власть, покарав брата. Другого выхода у него нет. По этой причине отныне он будет служить мне верой и правдой. И я воспользуюсь этим сполна. Завтра же, Наби-бек, он в полном твоём распоряжении. Узнай у него обо всём, что нас интересует. Ты должен знать всё о количестве их людей и войск, о расположении стойбищ, пастбищ, обо всех их землях, о соседях по всем границам, в каких отношениях они состоят и с его народом, и между собой. Только после этого все наши люди прибудут сюда, – куньбек Янгуй пригубил чашу.
– Будет исполнено, правитель, – не вставая, но выпрямившись, почтительно ответил Наби-бек.
Как и весь народ, зная уже обо всём, что произошло и в долине, и в ставке тиграхаудов, Иджими с нетерпением ожидал веления правителя выдвигаться в земли, отныне принадлежащие им по праву победителей. Он в числе первых встречал гонцов от правителя, вслушивался в каждое слово и, не услышав приказа о выдвижении, разочарованно возвращался к юрте, не отвечая на приставания младшего брата Илими с просьбой посмотреть, как он метко выпускает стрелы по мишени из своего маленького лука. Илими, видя, что брат не в настроении и чем-то огорчён, умолкал, присаживался рядом, не мешая его думам, но не понимая происходящего, и лишь поглядывал с надеждой на внимание.
* * *
Юрта старика-возничего, с которым Иджими пришлось в одной кибитке проделать весь долгий путь от озера Лобнор до этих мест, располагалась на самой восточной окраине стойбища, возле леса, и представляла собой жалкое жилище, собранное из больших растрёпанных лоскутов грязного войлока, наброшенных на каркас из прутьев и беспорядочно стянутых верёвками. Иджими подъехал к ней, спешился, оглянулся по сторонам и, никого не увидев, привязал коня к стоящей кибитке. Затем откинул ветхий полог на входе в юрту, наклонился и вошёл.