Поймать он его не поймал, но какая-то не отмеченная в досье информация у него имелась – я был в этом уверен, чувствовал всем нутром. Плохо было, что он не захотел делиться. И тут же я подумал: это оттого, что мой коллега, так и не закрыв дело, все еще шел по следу Слепого Кота. Да, у него не было на это полномочий, но для Зекаи ловить преступников было не просто работой, а смыслом жизни.
Пока в голове проносились эти мысли, в саду появилась Джелиле-ханым с двумя запотевшими стаканами холодного лимонада на подносе.
– Пейте на здоровье!
Глоток янтарной жидкости с ароматом мяты оставил в моем пересохшем горле ощущение сладковатой свежести. Когда я опустил стакан на стол, хозяйка дома спросила:
– Как дела у Евгении-ханым? Надеюсь, все в порядке? – Они с Зекаи были в гостях в Татавле и очень полюбили Евгению.
Сделав еще один глоток, я ответил:
– Спасибо, Джелиле-ханым, у нее все отлично. – И в этот момент решил схитрить: – Когда Евгения услышала, что я к вам собираюсь, она велела обязательно позвать вас в гости. Так что ждем вас.
Отставной полицейский недовольно покосился на а Джелиле-ханым воскликнула:
– Конечно, придем! Как замечательно! Сколько мы уже никуда не выбирались. – Она толкнула локтем мужа. – Правда, дорогой? Мы же сходим?
– Конечно, конечно. – На его лице засияла фальшивая улыбка, а в голосе слышалась не менее фальшивая искренность. – Если Евгения-ханым зовет, как нам не прийти?
6
Бередить старые раны не следует
Стоило мне припарковать свой драндулет, как послышалась собачья перебранка. Из окна было видно, как наш Бахтияр гонит прочь трех чужих псов. Один из них, светлошерстый, довольно большой, вдруг поднялся на задние лапы, но наш буян завалил его на спину. И уже оскалился, чтобы вцепиться в глотку. Я поспешил выскочить из машины.
– Фу! Прекрати, Бахтияр, фу!
Он сначала не понял, кто осмелился помешать, и повернулся ко мне, злобно скаля зубы.
– Бахтияр! – закричал я. – Что ты такое делаешь, черт тебя дери?
Узнав меня, пес замер в нерешительности, но продолжал недовольно рычать.
– Бессовестный! Чего на меня зубы скалишь!
Рычание сменилось глухим ворчанием, и светлошерстый пес, сообразив, какое счастье ему привалило, тут же выскочил из-под лап Бахтияра. Наш Цербер, гроза квартала, собрался было броситься за ним вслед, но я его снова осадил: