…Мы держались за руки, сами не понимая, на что надеемся. Мы – это те, кто оказался под завалом из нескольких деревьев, снесенных ураганом и при падении образовавших естественное укрытие. Нас насчитывалось примерно пятнадцать – возможно, двадцать – человек. Мы оказались здесь случайно в поисках спасения, сбившись в группки, набрели на это место, и вскоре к нам присоединились еще несколько уцелевших, сбегавшихся отовсюду. Над головами бушевал смерч, и лишь по счастливой случайности мы еще не попали в его воронку. Из черного облака вылетело что-то массивное, и вскоре мы сумели разглядеть, что это автобус, заброшенный на немыслимую высоту, падает на город вместе с пассажирами. Он врезался в стену дома на уровне пятого этажа и этим окончательно снес пока еще державшиеся стены. Из его выбитых, выдавленных окон начали падать тела людей – но и мертвые, они не получили покоя: смерч подхватил их и унес с собой, как уносил все, чего касался. Сила урагана превышала все нами виденное: он лишь слегка коснулся здания – и развалил его пополам. Крыша дома приподнялась шатром – и, едва смерч покинул это место, с грохотом и лязгом упала обратно. Дом задрожал, стены стали сыпаться большими кусками… Через минуту на месте здания высилась лишь груда руин и обломков, перемешанная с битым стеклом, осколками кирпича, трубами, лестничными пролетами и раскрошенной в труху мебелью.
Деревья над нами вспыхнули – порыв ветра донес до листвы языки огня, и наше убежище превратилось в один большой костер. Пламя, пригибаемое ветром книзу, заживо поджарило тех, кто не смог покинуть навес вовремя. Их мольбы и крики уже ничего не могли изменить – мы не в силах были помочь из-за сплошной стены огня. Одно из деревьев треснуло – и подземный толчок сбросил его на парня, пытавшегося выползти из завала. Тот судорожно дернулся, руки вцепились в дерн. Бесполезно – огонь уже жадно лизал его тело, и жар был столь силен, что вскоре мы увидели, как сквозь лопнувшую кожу и обугленное мясо проступили белые позвонки… Впрочем, тех, кто успел выскочить, смерть тоже не собиралась щадить.
Дикий, нечеловеческий крик раздался поблизости. И хотя вокруг все гремело и трещало, я обернулся, уловив в этом возгласе что-то такое, на что нельзя было не отозваться. Женщина, стоявшая на коленях, протягивала перед собой маленькую девочку трех или четырех лет и отчаянно кричала: