Время уже поджимало. Следовало возвращаться. Перебросив сумку через плечо, я остановился купить газеты в киоске. Пока доставал и отсчитывал мелочь, очень быстро, буквально за пару минут, испортилась погода. Все заволокло неизвестно откуда набежавшими тучами, сильно потемнело, резко усилился ветер. Многочисленные прохожие недоуменно посматривали на небо – настолько неожиданно исчезло солнце, только что гревшее землю. Одни поспешили укрыться от начинающего накрапывать дождя под навесами автобусных остановок, другие ускорили шаг, а третьи раскрыли зонты.
Еще больше потемнело. Казалось, что наступил вечер. Небо стало свинцовым. Я в сердцах выругался – не хватало еще прийти в контору промокнувшим насквозь! Впрочем, некоторых такое изменение погоды только позабавило – проходящая мимо парочка, смеясь и дурачась, декламировала стихи известного поэта, посвященные грядущей буре. Молодой мужчина, одетый очень стильно, брезгливо морщился, протягивая сложенную вдвое купюру продавщице цветов – неопрятной и немолодой тетке с грязными руками. Его спутница, которой предназначался букет, нетерпеливо, но как должное ожидала, пока цветы перейдут из рук в руки. Мимо мчались машины, разгоняя наступившую мглу зажженными фарами. Одна из них остановилась метрах в десяти от меня, и из нее выбрался лысоватый, полненький и чрезвычайно деловитый пассажир, сразу оттеснивший меня от киоска. Он почти не глядя набрал такую охапку газет и журналов, что я усмехнулся: этот киоск сегодняшний план наверняка перевыполнил! Тем временем стало немного светлее – загорелись фонари. Видимо, кто-то все же решил, что они не помешают, несмотря на столь раннее время.
Дождь все не начинался, наоборот: теперь в лицо летело куда меньше холодных капель. Зато ветер еще усилился – да так, что даже удерживаться на ногах становилось непросто… Какое-то смутное чувство тревоги кольнуло меня; я оторвался от статьи, которую читал, и посмотрел по сторонам.
Что-то носилось, витало в воздухе, создавая странное ощущение, которому я не мог найти объяснения – вроде покалывания в кончиках пальцев, как при онемении. Впрочем, на первый взгляд все было как обычно, все та же знакомая суета. Стайка подростков с шумом оккупировала таксофон, висевший на углу дома, и рьяно обсуждала чей-то необычный наряд, попутно договариваясь о встрече с абонентом в его квартире. Блестящий серебристый автомобиль подъехал вплотную к тротуару, из машины с шумом и одышкой выгрузилась полная сердитая дама, что-то громко и недовольно выговаривая водителю, оставшемуся за рулем. У троллейбуса отсоединились токопроводящие «уши», и шофер, нисколько не торопясь и не реагируя на сигналы стоявших позади машин, вышел из кабины и стал развязывать узел веревки. Компания кидал завлекла очередную жертву – и теперь усиленно обрабатывала ее, не замечая ни испортившейся погоды, ни стражей порядка, проходящих неподалеку. Впрочем, те словно и не видели их, направляясь куда-то по своим делам.