Зуб Дракона - страница 25
– Пошли!
– Куда тебя послать? – Я дёрнул плечом, отцепил руку Олега от гимнастёрки.
– Пошли, говорю, наш пост собирают. – Олег снова схватил меня за рукав, снова потащил.
– Надо говорить «пойдём». – Я снова вырвался.
– Пошли, не выделывайся, сейчас прощёлкаешь хлебалом и направят тебя не с Серёгой Губиным, а с какими-нибудь дембелями. Будешь потом дембелям рассказывать, как надо говорить и как не надо говорить.
В общем и целом, Олег меня убедил, и мы пошли. Хотя, правильно говорить «пойдём».
Прошли мы не далеко, метров пятнадцать. Встали под ещё одними тутовниками. Перед нами появился прапорщик с черными усами и с листком бумаги в руках.
– Прапорщик Хайретдинов. – Представился прапорщик.
– Как бы, логично, – подумал я.
– Командир гранатомётно-пулемётного взвода 8-й роты. – Продолжал прапорщик. – Сейчас уточним список личного состава. Я буду зачитывать фамилию, а вы будете мне в ответ называть своё звание и оружие.
– Манчинский!
– Я!
– Головка от … блока цилиндров! Звание говори и оружие.
– Сержант. Автомат.
– Герасимович!
– Й-й-й… рядовой! Снайперка, нет, это, – Бендер запнулся под взглядом прапорщика. – ЭсВэДэ!
– Губин!
– Рядовой, СВД (снайперская винтовка Драгунова).
– Касьянов!
– Рядовой. РПК (ручной пулемёт Калашникова).
– Бурилов!
– Рядовой. Автомат у меня.
– Мэ-мэ-мэ! – Прапорщик перекривил Мишку Бурилова. – Ещё скажи «автоматик у меня», дец-цкий сад, блин, Мампель!
– Рядовой, автомат.
– Орлов!
– Рядовой, РПК.
– Безруков!
– Бузруков, товарищ прапорщик. Сэржант. Афтамат.
Прапорщик чего-то почеркал в списке.
– Ызаев!
– Радавой, афтамат.
– Султанов!
– Радавой. Афтамат и гранатамот.
– Всё. Так. – Хайретдинов сложил листок, убрал его в карман гимнастёрки.
– Губин!
– Рядовой, СВД!
– От-ставить! Список оружия я уже заполнил. Теперь отвечайте, как положено. Губин!
– Я!
– Держи ночной бинокль. – Прапорщик снял с себя пластиковую коробку, протянул Серёге, держа за ремни. – Три с половиной кэгэ. Потом поймёшь, что это такое. И гляди, не разбей.
Вот так мы и «пазнакомилься», как говорят мои друзья из Узбекистана.
На фотографии Хайретдинов взрослый, с усами и обритый наголо.
Выход в горы нашей группе запланировали на завтра. Вечером нас накормили ужином и подали команду «Отбой», то есть отправили ночевать. Как только я повалился на нары, на меня снова напал мандраж. Из нашего ослятника на Зуб Дракона смотреть было больно, не то, чтобы лезть туда. Да ещё с железом на горбу. По этой причине я лежал, изо всех сил грустил и мандражировал, не мог уснуть. А рядом со мной, ну, недалеко от меня, на тех же нарах лежал дембель Яшка Нейфельдт, мечтал сладенько, вполголоса, как он поедет домой: