– Знаешь, кто сюда очень хотел попасть? – насытившийся Красовский вальяжно откинулся на мягкие подушки, подгребая поближе «свою» девушку, – Молотов! Представляешь? Вот скажи мне, Кейн, как он мог узнать о встрече, когда о ней должны были знать только мы трое?
– Люди Черепахи, – тут же выдал я, пожимая плечами, – Они же все организовывали.
– И откуда у боярского сопляка выход на китайцев? – отморозок всея Питера причастился к кальяну.
– Ответ на этот вопрос кроется в другом вопросе – почему он не в земле с моей пулей в брюхе, – взгрустнул я, – Томилин, главный полицмейстер города, как вы знаете, женат на младшей Оргазовой. У них, у Оргазовых, он и хранит свои накопления из полученных взяток, поэтому к словам Оргазова-старшего прислушивается крайне внимательно, даже, можно сказать, чутко. Сами Оргазовы под князьями Крутовыми, а Молотов у нас как раз ублюдок Крутова. Выслуживающийся.
– То есть, он копает под тебя, а ты его не трогаешь потому…, – скучающе протянул Красовский.
– Потому что с чьей-то легкой руки, господин Красовский, я получил прозвище Княжеубийца, – кисло посмотрел я на просиявшего отморозка, – И мне сделали строгое внушение, что счет русским князьям закрыт. Литовских можно, венгерских нужно, румынов могу вообще хоть всех вырезать, а вот русских больше ни-ни.
– Ну и причем тут князь, если тебе его ублюдок мешает?
– А за ним следят плотнее, чем за девственностью Крутовой-младшей. Молотов лишь наживка, от чего и бесится.
Матвей Молотов, он же княжеский ублюдок, был еще тем ублюдком – очень амбициозным, но не более того. Несмотря на патронаж отца и хорошую кровь, он не смог добиться в академии каких бы то ни было существенных успехов. Про таких как раз и говорят «крепкий середнячок». Это, разумеется, не устраивало ни самого Матвея, ни его отца, но меня не касалось никак. Однако, когда год назад слухи дошли и до академии, что в её стенах изволит учиться Истинный, князь и его послед решили, что мне нужен друг.
Тогда я был затуркан как Медичи, так и женой графа Азова, понаехавшей в Питер, ну и ответил прилюдно назойливому типу от всей души. А потом ему еще и морду на дуэли набил. Ногами. А затем, когда смертельно обиженный бастард попытался по извечной привычке гиен ударить в спину, еще и устроил козлу ледяной душ, причем, замачивал последнего, пока не вмешался даймон академии. В итоге Молотов провел почти четыре месяца на больничной койке, перешел из середнячков в отстающие, а ко мне заимел лютую ненависть, которой его папаша вскоре придал правильный вектор. Теперь Матвеюшка вовсю русофилил в академии, изрекая пространные вещи о том, что иноземные выскочки типа меня столько благ иметь не должны, а в свободное время, под покровительством того самого Томилина, который главный полицмейстер, пытался за мной следить и гадить.