Но раз новые средства выделяют, надо их оприходовать, надо делать вид, что состав движется, хотя, может, на самом деле он стоит. И Влад тут вроде кондуктора отцепленного вагона. На него, если что, просто покажут: он там был. И всё. Конечно, что это именно так, доказательсв у него не было. И это ничем нельзя было объяснить, кроме некой суммы ощущений, которые, в свою очередь, возникли из ряда умозаключений. Только и всего. Однако гадкое ощущение, что он попал в новую западню, которое, как он знал по опыту, редко бывало ошибочным, не покидало его.
Сейчас он очень хотел поехать домой, где можно встретиться с Властой, рассказать ей обо всём, а потом уже пойти и подготовиться к командировке: сходить в магазин, купить мыла, зубной пасты, шампуня и так далее. В провинциальных гостиницах и этого порой даже не было. Но вначале нужно было сделать материал о работе Перинатального центра. За него Владу обещали неплохо заплатить. А деньги были очень нужны, чтобы внести очередной транш за машину.
Видеоинженер, наглядевшись уже вдоволь на женскую матку, со скучающим видом сидел на стуле.
– Ну, поехали? – Спросил монтажёра Влад, усаживаясь на стул и передавая ему кассету с наговором.
– Ага, – зевнул он.
Глава четвёртая
– Кто там?!
Он подскочил, разбуженный стуком в дверь.
– Бельё постельное сменить вам что -ли?– Женский голос за дверью заметно окал, произнося слова нараспев.
– Не что ли! – На автомате крикнул он.– Хотя…
Он порылся ногами в сероватого цвета пододеяльнике, будто оценивая, годится он ещё или нет, но, подумав: да ведь такой – же точно дадут, ответил громко, чтоб та не переспрашивала:
– Нет, спасибо, не надо!
– А то может заменю? – Загукала опять горничная, – я скоренько…
– Нет, говорю же: спасибо, – опять крикнул он, начиная уже злиться.
Едва её шаги утихли, он упал на кровать, бормоча:
– Быстренько… Где ты вчера была с этим: "быстренько"?
Через час он снова проснулся, на этот раз от головной боли. Пошарив рукой возле кровати, нашёл бутылку и, опрокинув её в рот, приготовился глотать, но на язык скатилась всего одна капля. Он замахнулся пустой бутылкой, и, озверев вдруг, начал исступлённо чиркать горлышком о дужку кровати, высекая звуки, похожие на тявканье пистонной сечки. Затем вскочив, с багровым лицом шагнул к выходу, чтобы купить выпивку, но, увидев себя в зеркале с красным лицом, в одних трусах, тотчас вернулся в кровать, свернувшись калачиком и, подняв голову, закричал на отвратительно коричневого цвета портьеру, будто за ней пряталась вся свита ада: