Через миг пешеходы вокруг нас исчезли. Остался только я и этот самый мужчина.
– Кто ты? – не сдержался я, задавая этот вопрос.
– Я? – удивился он. – Я – сын Бога.
Мои глаза ошеломлённо расширились. Нет… Этого не может быть!
– Хочешь сказать… – слова с трудом приходят на язык, я запинаюсь, не в силах связать воедино даже пару предложений. – Имеешь в виду, ты… Иисус Христос?
Мужчина по-доброму улыбнулся.
– Если хочешь, можешь называть меня так, – согласился он, а потом махнул рукой, приглашая идти следом.
Меня же разрывали тысячи вопросов, которые я едва успеваю задавать. Казалось, стоило мне только на миллиметр приоткрыть губы, как слова вылетали сами собой, будто бы во рту у меня жужжали пчёлы и осы, стремящиеся вырваться на волю.
– Ведь ты умер тысячи лет назад! – было первым, что я сказал. Не вопрос, но фраза, подразумевающая ответ.
– С чего ты взял? – спокойно спросил он. – Свидетельствовал?
Я быстро покачал головой, отрицая это.
– Смерть – достаточно занятный феномен, – продолжил мужчина. – Даже если бы я умер, то всегда находился здесь, – его рука обвела пространство вокруг. – И пять лет назад. И десять. И тысячу.
– Имеется в виду, – торопливо произнёс я, – «находился здесь» – буквально? То есть ходил среди людей? Или философски, как бы… – щёлкаю пальцами, – существуя в наших сердцах, умах и мечтах?
– И то и другое, – улыбнулся он. – Важность одного над другим – субъективна.
Через миг Иисус (Иисус ли?!) развернулся и оглядел меня.
– Не шевелись, – строго сказал он. – Ни единым мускулом не двигай.
Слова прозвучали внезапно, как ушат ледяной воды, вылитой за шиворот. Я встал неподвижно, будто статуя, одновременно обдумывая сказанную фразу.
«Ни единым мускулом не двигай» – люди всегда говорят это, но подобное попросту невозможно. Даже если я встану абсолютно неподвижно, у меня останется сердце и сердечная мышца, которая продолжит сокращаться. Качать кровь, словно насос.
Но сейчас, то ли пожелав этого, то ли из-за слов этого богоподобного человека я ощутил, как застыл абсолютно полностью. Весь. Каждая клеточка моего тела оказалась неподвижна, словно остановилось само время.
В чём же причина подобного приказа?
Вдалеке, на дороге, я заметил своего младшего брата, вокруг которого толкались худые и измождённые женщины и мужчины. Все они были одеты в грязные лохмотья нищих вместо нормальной одежды. Брат же, в свою очередь, раздавал им фрукты.