– Эрден и поехал к армии? Нет, что-то я сомневаюсь на этот счет.
У Сандры была развитая интуиция. Во многом благодаря ей она и определила, что Грэна, Пита и Хинкеля убила тварь совсем не типичной природы. Эта интуиция перешла к ней в наследство от матери, до проницательности которой Сандре было пока далеко.
– Мне тоже кажется, это лишь трата времени, но у нас больше нет вариантов. Если не армия, то кто еще?
– С прошлой войны Эрден возненавидел армию и власть нашего королевства. Страшно представить, что с ним тогда могло случиться – тридцать лет назад, – чтобы из ярого патриота он превратился в человека, презирающего всё, что хоть отдаленно связано с армией и властью. Однако, кхе-кхе, думаю, если бы не война, он бы забыл свои давние обиды и гордость и поехал бы в Баскулин за солдатами.
Сандра перестала плакать, вытерла слезы и долго молчала, пока не решилась все-таки признаться матери:
– Ты ведь слышала, как я уходила ночью, да?
– Да, милая. Но я ничего не сказала, хоть и знала, что это было небезопасно – выходить ночью в дождь, когда в деревне погибли три человека.
– Я осматривала тела погибших…
На это Елена не нашла, что ответить, она только продолжила гладить голову Сандры.
– Я должна была осмотреть их до захоронения.
– Но ты ведь совсем ребенок! Господи, только не говори, что Эрден позволил тебе это сделать.
– Позволил. И если бы он этого не сделал, то кто знает, что было бы с нами всеми.
– Кха-кха… О чем ты говоришь?
Сандра рассказала матери обо всех выводах своего многочасового исследования прошлой ночи. Рассказ дочери вызвал у Елены сильные эмоции, но их смесь была настолько сложной, что истолковать ее было невозможно.
– Я хоть и не лекарь, не эксперт по части следов когтей, но всё же я – дочь охотника и вооружена знаниями из многочисленных книг.
– Ты в своих словах уверена, – лицо матери стало чуть мрачнее, видно было, что анализ Сандры ей не слишком понравился.
Гремело все меньше и меньше, а вместе с громом закончился и дождь, оставив после себя лишь мокрые тропинки и свежий воздух. Молчали так мама с дочерью, пока к дому смотрителя не подъехал всадник на светлогривом коне, запряженном в небольшую кибитку, из которой вскоре вышла женщина в плаще и шляпе с очень длинными полями.