* * *
В Брюсселе, несмотря на официальное начало весны, было холодно и как-то промозгло, словно город стоял на море. А к вечеру еще и ветер усилился, и Тане, стоявшей у памятника на совершенно открытом месте, было совсем не сладко. Но ни уйти, ни «согреться танцем» она не могла. Ждала Олега, да и товарищи разведчики наверняка издали за нею присматривали. Поэтому она лишь прохаживалась вокруг памятника, то рассматривая убогие милитаристские барельефы на нем, то переводя взгляд на величественное здание дворца юстиции, такое большое, что даже страшно становилось за маленькую Бельгию: сколько же должно быть в ней чиновников, судей и прокуроров, чтобы заселить это мегалитическое уродство?
– Мадам! – раздался за спиной детский голосок, и вздрогнувшая от неожиданности Татьяна резко обернулась.
Перед ней стоял мальчишка вполне типичного – даже и без памяти Жаннет, легко узнаваемого по старым фильмам – облика: разносчик газет. «Покупайте "Ле Паризьен"! Свежий выпуск "Ле Паризьен". Крушение в Нанси! Человек-волк из Давоса загрыз беременную монахиню…»
– Мадам! – мальчишка был франкофон, и это значительно облегчало общение.
– Да, мальчик.
– Вы не месье Себастьяна ждете?
– Да, – сердце рвануло куда-то вверх и застряло в горле, мешая говорить.
– А денежку дадите?
– Д… дам!
– Давайте!
Мальчишка был тот еще пройдоха, но наука выживания на улице – нелегкая наука. И хотя Татьяна могла догадаться, что свой гонорар юный вымогатель уже получил, в тот момент она об этом даже не подумала. Сунула мальчишке пару монет и требовательно посмотрела в глаза, не забыв, однако, крепко ухватить его за воротник куртки.
– Ну!
– Идите по Рю де ла Редженс, до церкви Нотр Дам де Саблон. Войдите, сядьте и ждите, – судя по выражению лица, мальчишка повторял выученную наизусть инструкцию. – Это все, – он ухмыльнулся, извернувшись, освободился от захвата и побежал прочь.
«Неглупо… – признала Таня, направляясь к створу улицы. – Если у него есть кто-то, кто будет проверять мой хвост на маршруте, то…»
Сама она хвоста не чувствовала. Вернее, чувствовала, но буквально во всех направлениях. Знание, что такой хвост – и, возможно, не один, имеет место быть – сбивало восприятие. Но вот, что она ощущала со всей определенностью, – это холод и вызванный им озноб. Впрочем, причиной озноба могли быть и другие обстоятельства… Но думать об этих… «обстоятельствах» она себе не позволяла.