– Конечно… Сыграй свою любимую мелодию. Мне много что нравится из музыкальных направлений, не буду особо привередничать, – я всё ещё находился в полной прострации, но всё-таки улыбнулся мальчишке в ответ.
Если у меня и был шок от своего внезапного перемещения из больничной палаты в глубинке России в детскую комнату американского пацана, то каково интересно было ему в такой ситуации? Почему я его прекрасно понимаю и сам говорю по-английски без запинки, хотя раньше едва мог читать со словарём? Жив ли я вообще или это своего рода чистилище для застрявших между адом и раем в ожидании последнего суда? Куча вопросов в голове появлялись быстро и копились в очередь, ожидая логичного ответа, который пока что даже не предвиделся.
Хозяин комнаты с деловым видом принял мой неопределённый заказ, что-то недолго прокрутил в собственных мыслях и решился.
Ритм мелодии, которую он принялся исполнять, показался мне очень знакомым. Послушав ещё несколько секунд, я даже начинаю вспоминать слова этой песни и тихонько подпевать юному музыканту:
“Лишь вчера
Жизнь была беспечна и добра,
Мне забыть о том пришла пора,
Но всё же верю во вчера”.
– Ты знаешь “Битлов”? – после моего комментария Дональд перестал играть и удивлённо уставился на меня.
– Я тебе больше скажу: весь мир их знает. Это же настоящая нестареющая классика! – я был приятно удивлён этим парнишкой, его музыкальным вкусом и такими познаниями.
– Ты, наверное, шутишь? Этой песне максимум лет десять, – чуть хихикнув, парень продолжил свою работу барабанными палочками.
Каждую минуту в этом странном месте меня поджидала одна выбивающая почву из-под ног новость за другой. Ещё раз осматриваюсь вокруг и теперь наконец-то замечаю детали, которые при первичном осмотре от меня ускользнули. Новенький глянцевый плакат с символикой австралийской группы AC/DC, на котором крупным шрифтом была напечатана цифра 1975, а чуть ниже находился календарь, разбитый по месяцам и неделям.
– Извини, ты можешь пока что перестать играть? Какой сейчас год, Дональд? – к моей общей растерянности добавился ещё один страх – боязнь неизведанного и чуждого.
– В смысле какой? Семьдесят пятый, если я ничего не проспал за одну ночь, – парнишка останавливается и вновь с удивлением смотрит на меня.
– Чертовщина какая-то… Как это вообще возможно…– голова начинает кружиться ещё сильней и я вынужден присесть на край кровати, боясь рухнуть прямо на пол комнаты.