Парень прекрасно понимал, что здесь явно отсутствовал важный фрагмент. Смотря на аккуратно склеенный срез, Мигель не сомневался, что до письма добрались руки матери…
Постоянно лезет куда не надо…
К сожалению, будучи подростком, мальчик перестал доверять Мануэле, подозревая ее в неверности Франко. Единственным человеком, который мог хоть как-то повлиять на сына, был отец, к которому Мигель всегда испытывал глубокое уважение.
Опустив взгляд ниже, парень решил дочитать письмо, а потом отправиться на поиски недостающего фрагмента:
«Мигель, не стоит искать виноватых в случившемся. Значит, так предписано небесами, и только Господу Богу известны пути нашей жизни. Мести не должно быть в твоем сердце, заполни его любовью. Найди себе невесту и порадуй мать внуками наконец-таки.
Весь наш бизнес, дом и хозяйство ложатся на твои плечи. Теперь ты – глава семьи, позаботься о матери. Я люблю тебя, Мигель.
Твой отец, Франко Байо Мартинес».
– А теперь мне нужны ответы… – хмыкнул молодой человек и, резко подскочив на ноги, покинул кабинет.
Он не мог смириться со смертью отца, не мог его отпустить, а тут еще и тон письма говорил о том, что все не просто так. К чему ему информация об этих людях? Ну, не сложилось, и что? Тем более, они живут на разных континентах. Да и кто в наше время женит людей по договоренности? Возможно, в каких-то странах до сих пор практикуют это в рамках традиций, но как на это согласился американец?
Не церемонясь, без стука и предупреждения, Мигель вошел в комнату матери. В помещении было темно из-за отсутствия дневного света, лишь огонек одинокой свечи освещал заплаканное лицо женщины, сидящей у трельяжа с фотографией мужа в руках. Она подняла голову и встретилась с полным презрения взглядом сына. За много лет она уже смирилась, что Мигель так на нее смотрит.
Ей сейчас меньше всего на свете хотелось вступать в конфликт, но она чувствовала, что данный визит добром не кончится.
– Мигель, пожалуйста, – безжизненно проговорила Мануэла, прижимая рамку к груди, – давай хоть сегодня обойдемся без ссор. Перестань уже ненавидеть меня…
– Я уйду, если ты вернешь то, что предназначалось мне, а еще ответишь на вопрос.
В глазах матери отразилось явное беспокойство. Она понимала, за чем пожаловал ее сын, и миллион раз отругала себя за содеянное. От письма надо было избавиться при первой же возможности, ведь его даже не подделать: Мигель знал почерк отца как свои пять пальцев.