Примерно через час, два дракона, один из которых был в пять
метров длинной, а второй не достигал и сотни сантиметров, прибыли
на восточные залижи, где уже работали несколько взрослых
драконов.
«О чем думает мать, восточный участок самый сложный, что этот
малыш будет здесь делать со своими коготками? Скальная порода тут
плотнее, чем где-либо на горе, — немного не понимал ход мыслей
матери Ман, — понятно, что она хочет его страданий, но он и на
других участках настрадался бы, глупо, как по мне».
— Хо-хо-хо, кто это здесь, не иначе Ман и Аурум пожаловали, —
накрыл своей тенью двух драконов двенадцатиметровый исполин,
извивающийся словно бумажный змей на ветру.
— Приветствуем старшего Гуна, — два дракона опустили свои
головы.
— Вы слишком учтивы, я лишь калека на содержании секты, —
произнес старейший дракон на острове, тело которого было испещрено
шрамами, рога сломаны до основания, а один из глаз выбит.
— Вы принижаете свои заслуги старший, — почтительно ответил Ман,
еще раз склонив голову.
Такое поведение, от члена главной семьи, хоть и могло показаться
необычным, но на самом деле было вполне нормальным. А все дело было
в том, что хоть сам Гун и вел себя очень скромно, и никогда не
требовал каких-либо регалий, все прекрасно знали, сколь велики его
заслуги перед сектой и как могуч он был когда-то. Но к несчастью, в
одной из битв за спасения младших братьев, он пострадал слишком
сильно и развитие его организма полностью прекратилось. Гун более
не мог претендовать на какие-либо внушительные посты или ресурсы,
но благодаря своему статусу спасителя, был очень почитаем среди
старшего поколения секты, ведь для спасения многих из них он тогда
и рискнул жизнью. Никто не смел открыто перечить старику, даже
глава секты и его жена.
— Так зачем вы пришли? — задал свой вопрос, грозный старец, даже
сейчас входящий в десятку сильнейших.
— Матушка хочет, чтобы брат Аурум поработал на благо секты, —
уклончиво ответил Ман.
— Вот как, — улыбнулся Гун, — тогда я за ним присмотрю и всему
обучу, а ты иди, занимайся своими делами.
— Я не хотел бы беспокоить уважаемого, этим вполне может
заняться кто-нибудь другой.
— Нет, нет, Аурум часть главной семьи, я лично займусь его
обучением, — оскалил пасть в улыбке, старик, — иди и скажи матери,
что он будет работать до седьмого пота.