Только передал одни слова, как попросили отнести другое послание – что в торговой лавке (нарисовал ее тоже) продают какую-то интересную вещицу, о которой адресат давно мечтает. Что именно – не говорилось.
Одна девушка по пути сказала передать соседке из дома напротив, чтобы та не стучала по ночам. Тут я застрял на добрые полчаса, перенося взаимные угрозы через дорогу. В конце концов девушки плюнули на меня и просто начали кричать друг на друга, а я поскорее ушел.
Так и провел время до самого вечера. Потом заглянул в столовую – люди вставали в очередь за едой. Кушать можно было прямо там, а можно – уносить домой. Я решил не вонять котлетами из баранины на весь приют и поел на месте. Не идеально, но съедобно. Мозг подсказывал, что я пробовал что-то вкуснее, желудок же радовался, что ему досталось хотя бы это.
В общем, в приют вернулся совершенно вымотанный. Нашел уборную и душ – общие, конечно. Воду, как я выяснил, каким-то образом перерабатывают, отстаивают на одном из заводов, после чего ее можно пить, ей же поливают растения в полях и моются. Как подсказал мне мужик, который вышел из душа передо мной, в противном случае любое умывание заканчивалось бы походом в лекарню. Мыло тоже было общее. Преодолев брезгливость, я все же его использовал. Под водой не растворился, и то ладно.
Лег на кровать. Многие уже заняли свои места и похрапывали. Мне достались довольно тихие соседи, а вот прямо возле Зимы мужик так храпел, что дрожали шкафчики.
Я думал, что усну за мгновение, но проворочался, наверное, целый час. Мучали вопросы: где я? Кто я? Откуда я пришел – и остальные тоже – и пришли ли мы из одного места или из разных? Что за странное чувство, будто я должен что-то сделать, но не знаю что? А еще я очень боялся, что через несколько таких же суетных дней совсем перестану задаваться этими вопросами. Тут вряд ли кто-то часто об этом думает, а то можно и с ума сойти. Уж не потому ли уходят за границу?
Подошла Марфа, села на край кровати. Я согнул ноги, освобождая место.
– Не спится? – спросила она.
– Не получается. А вы сами спите?
– Чаще, чем ты думаешь, малыш.
Нет, ей тоже разрешается называть меня малышом. Даже когда у меня появится имя. В какой-то миг мне показалось, что она заботится обо мне как… как… что же это было за слово? Такое теплое, светлое, женское. Такое слово, что хочется в него укутаться с головой, – почему же я не могу его вспомнить?