Только вниз не смотреть! Не смотреть! И не забывать считать. Но ветер вдруг унялся. За подоконником протянулся холодный утренний пляж. Для надежности я ударила еще разок по шляпке гвоздя и бросив лампу заспешила в коридор, расталкивая зевак.
Дверь постояльца из седьмого номера все еще была открыта.
– Прости, – я забежала внутрь и прихватила шляпу, сунув ее подмышку.
Правда, ничего личного. Просто дурацкая шляпа и моя забывчивость – стечение обстоятельств. Острый значок кольнул руку. Теперь значит ты будешь доставать меня вместо гвоздя?
От отеля я бежала тем же путем по мокрому песку. Небо становилось все ярче и море послушно впитывало его цвет. За мной никто не гнался. Не до того им сейчас, консьержу особенно. Интересно, что бедолага напишет в объяснительной? А местные каналы в мессенджерах? Что-нибудь про внезапную гигантскую волну? К вечеру привезут номер в порядок, вырвут бесполезный гвоздь, заставят усталую уборщицу отмывать тину от плинтуса и сушить ковер. Мне то какая разница? Почему я вообще думаю об этом?
Слева, отражаясь в воде, маячили сваи пирса. Я замедлила торопливый шаг, осторожно подошла к кромке аккуратно лижущего песок моря. Отсюда отель казался уже белой чайкой, присевшей на кусок скалы. Никто не бежал за мной вслед —берег пуст. Утренний бриз трепал оставленные без присмотра зонтики и пологи над неровными рядами шезлонгов.
Я нагнулась, коснулась прозрачной воды пальцами.
Через час моя машина мчалась по пока еще пустой дороге на север, унося меня из курортного городка домой. Равнодушные камеры провожали бликами.
И дня не побыла.
Я остановилась за маленьким поселком со смешным названием. Палило солнце, колыхая зной над полями подсолнухов. Платье совсем уже высохло, но сиденье еще нет. Из зеркала заднего вида на меня смотрело усталое отражение с бледной кожей и спутанными волосами, в которых застряли зеленые нитки водорослей.
– Черт! – я потрогала щеку кончиками пальцев с беспощадно содранным лаком. Не заметила сразу. Чуть ниже глаза розовела, косо стремясь к уху, царапина. Под ней неумолимо наливалась краской полоска синяка.
– Надеюсь, ты хотя бы заплатишь прилично на этот раз, – я снова потрогала синяк. Он начинал подергиваться под кожей и ощутимо ныть. – Если нет, то это было в последний раз, понял?
Потертый корпус старого радиоприемника на пассажирском сидении промолчал. Да кого я обманываю. Будет еще один раз. И еще. Всегда.