Закинув ноги на сиденье стоящего рядом стула, Елизавета с комфортом устроилась на своём низеньком креслице и задумчиво произнесла:
– Уж, замуж, невтерпёж…
«Удивительный русский язык, – продолжила она свой мысленный монолог. – Слова-исключения правила правописания стали поговоркой о девушке любого возраста, которая думает об устройстве своей личной жизни. Измени интонацию, и «уж замуж невтерпёж» превратится в радость. Или в обвинение. Или даже в предостережение. И ведь лепят некоторые ретрограды ярлык «уж, замуж, невтерпёж» на всех подряд женщин, считая, что каждая из них чуть ли не с младенчества мечтает срочно и немедленно выйти замуж. Абсурд и бессмыслица!»
Лизавета поднялась с кресла, потянулась, подошла к окну и отдёрнула штору. Напротив нее, на подоконнике окна соседнего дома, сидел крупный чёрный кот, вылизывающий свои белые лапы.
– Сегодня – день удивлений, – сказала она ему.
Кот будто услышал её слова. Он перестал тереть лапой о мордочку и посмотрел в ярко-синее майское небо, как бы безмолвно спрашивая: «Где удивления?»
Донести животному глубину своей мысли Лиза посчитала невозможным, поэтому она лишь развела руки в сторону, показывая: «Вот здесь, сейчас и со мной, происходит нечто поразительное». Кот снова ничего не понял, ещё раз поднял глаза наверх и не обнаружил там ни удивительно летящих рыбок, ни парящих мышек. Затем прищурился в сторону женщины с раскинутыми руками и как ни в чём не бывало возобновил вылизывание своих нерационально белых лап.
Елизавета, не осуждая животное за непонятливость, вновь повторила с выражением сдержанного торжества:
– «Уж, замуж, невтерпёж»! Да! Хочу!
Призыв Варвары о помощи позвал её в сторону кухни, куда Лиза и пошла, анализируя своё состояние.
«Уж сколько лет понадобилось, чтобы идея о замужестве задержалась в моей голове, как здравая. Ведь отгоняла её и отворачивалась. Всегда думала: когда двое сходятся или женятся – жди беды».
Она ещё раз изумилась про себя: «Как же далеко я продвинулась всего за полгода. Цель зафиксирована, концепция разработана, план составлен, даже единомышленница появились. А началось всё с того самого отравления. Ох, уж это странное отравление…»
2
– Кру-у-у-жи-и-и-ится!
По форме эта первая мысль Елизаветы Крапивиной походила на закольцованный тоннель, а по звуку – на колыбельную, которую пела мама в глубоком-глубоком детстве. Эта бубликообразная мысль нимбом вращалась над её головой. Остальное же содержание сознания, чувства и ощущения Лизаветы, как будто выбежали, покинули её тело и в бешеном водовороте кружились недалеко, на расстоянии вытянутой руки. Все участники этого цунами сталкивались друг с другом, слетались и разлетались. Одна мысль покинула этот хаос и приблизилась к голове женщины: