Уна обернулась и метнула на него полный ненависти взгляд. Именно по таким обвинениям всегда задерживали проституток во время облав. И это несмотря на то, что копы охотно пользовались их услугами, будучи не на службе. И несмотря на то, что некоторые из копов – как и этот вонючий мерзавец – позволяли себе лапать женщин даже при исполнении.
Уна снова обернулась к сержанту, еле сдерживаясь, чтобы не выругаться как последний сапожник. Женщина, приехавшая из южного штата с невинной целью навестить свою больную подругу, не станет грязно ругаться.
– Боже, какая клевета! Ничего я не крала! И не нарушала никаких законов! Если, конечно, у вас, у янки, не запрещено законом женщине ходить одной по улицам в темное время суток!
Полицейский у нее за спиной презрительно хмыкнул.
– Да? А булавка для галстука? Зачем вам – почтенная леди – этот предмет?
– Это булавка моего покойного мужа, прошу покорно. Я всегда ношу ее с собой. Как талисман.
– А почему на вашей одежде столько потайных карманов?
– Нью-Йорк называют не иначе, как «город воров». Щипачи, уличная шпана, мошенники… Вот я и велела моей служанке нашить эти карманы перед поездкой.
Уна повернулась лицом к полицейскому и, презрительно глядя на него, добавила:
– Чтобы обезопасить мои вещи от всех, кроме самых назойливых.
Полицейский ответил злобным взглядом. Уна хмыкнула. Если он не предъявит сейчас и запонки, то сержанту вряд ли будет за что зацепиться.
Сержант взял в руки газету и энергично встряхнул ее. Из нее не выпало ничего – ни банкнот, ни поддельных векселей. Тогда он разочарованно швырнул газету обратно на стол.
– Сними с этой женщины наручники, Симмс, и верни ей вещи.
– Там в проулке у Перл-стрит была какая-то суета, и я поймал ее за руку, когда она оттуда удирала!
Выражение лица сержанта осталось непроницаемым.
– Она чуть не раздробила мне палец на ноге, и ее стошнило прямо на мой китель!
Вместо того чтобы вскипеть от гнева, сержант лишь хмыкнул.
– Ну, так уж прям и раздробила…
Сержант смерил Уну взглядом с головы до пят и, еще раз хмыкнув, отложил перо и лист бумаги.
Симмс заворчал, но подчинился, наконец, приказу сержанта. Он больно вывернул Уне руки и начал неторопливо расстегивать наручники. Как только Уна смогла снова свободно шевелить руками, она тут же принялась рассовывать свои вещи обратно по карманам. Запонки, конечно, уже не вернуть, но она переживет эту потерю при данных обстоятельствах – ведь ее едва не арестовали сегодня. Возможно, этот арест вообще закончился бы виселицей… Хорошо, что коп не стал осматривать проулок, а сразу потащил ее в участок. Возможно, из-за заблеванного кителя. Уна снова криво улыбнулась и направилась к выходу из участка.