Запустив пальцы в только-только расчесанную бороду, царь слегка растерянно пробормотал:
– Вот же докука! А ежели ты?!?
Вообще-то ученица первым же делом предложила именно себя, но – увы, получила от наставника отказ, вместе с убедительным объяснением оного.
– Мое место подле тебя, Великий государь. Пока я на страже твоего здоровья, наставнику спокойнее и легче пребывать в разлуке с отчим домом.
– Тоже верно… М-да.
Машинально вытянув из кармашка серебряный гребешок, сорокалетний властитель повертел его в унизанных перстнями пальцах, легко согнул-разогнул и положил перед собой, глядя отстраненным взором.
– Ты ступай себе, Домнушка, ступай милая. А мне надобно малость поразмыслить…
* * *
За стенами Теремного дворца кружилась-ярилась февральская метель, засыпая столицу колкой белой крупой из крупных снежинок – словно чувствуя скорое приближение марта-месяца. А с ним и наступление дня весеннего равноденствия, знаменующего наступление второй половины года семь тысяч семьдесят девятого года от Сотворения мира. Ну, или как считали католики – тысяча пятьсот семьдесятого от Рождества Христова.
– Так, а теперь медленно напряги ногу и расслабь. Ваня, медленно!
Хм, а еще старого Нового года, что по сию пору втихомолку отмечал по городам и селам добрый христианский люд. Несмотря на то, что Стоглавый церковный собор еще восемьдесят два года назад решил перенести празднование наступления нового года с марта на сентябрь, дабы вычеркнуть из памяти народной традицию древнего (много старше самой Церкви!) праздника весны и обновления жизни – народ русский его упорно отмечал. Хуже того, даже и не собирался забывать, пропуская мимо ушей все проповеди и призывы церковников. Что поделаешь, христианство на Руси было особенное – такое, что поскреби его чуть и запросто обнажишь стародревнее язычество…
– Теперь носок потяни от себя. Вот здесь ноет?
Сквозь изморозь, затянувшую теремные окна, смутно виднелись кремлевские башни, изредка сквозь густой снегопад прорывались звуки колоколов…
– Немного. Ух! Щиплет!..
– Все уже. Нет, пока держи как есть.
Но несмотря на стылый февральский холод, в жилых покоях Теремного дворца было тепло – а кое-где так даже откровенно жарко. Настолько, что в Опочивальне государя-наследника сам Димитрий Иоаннович и брат его Иоанн Иоаннович спокойно сидели в одних лишь домашних штанах и рубахах из мягкого беленого льна. Вернее сказать, один сидел на своем ложе, а второй, стянув портки и вовсю сверкая голым задом, терпеливо выполнял все, что просил старший брат.