Корнелия присвистывает.
– Расцветет любо-дорого! – говорит она, поглядывая на Отто. – Впрочем, со временем пройдет. Как и все остальное.
Нелла, которая надеялась на материнское сочувствие, чувствует себя глупо.
– Ты вчера снова поздно легла? – осведомляется она, пряча синяк.
– А что? – Корнелия бросает морковные очистки в огонь и берется за швабру.
Нелла чувствует, как дружелюбная атмосфера с каждым ее вопросом тает.
– Я уверена, что слышала голоса.
Корнелия смотрит в ведро с грязной водой.
– Мы слишком устаем, чтобы что-нибудь слышать, – отвечает за нее Отто.
Из темноты выбегает трусцой Дана и тычется носом Нелле в руку, а потом перекатывается на спину, подставляя для ласки живот с черным пятнышком. Корнелия удивленно наблюдает за таким проявлением чувств.
– Надо же! Она ведь никому не дается! – замечает она с оттенком восхищения в голосе.
Нелла поворачивается и идет наверх.
– Возьмите, моя госпожа! – окликает Корнелия, протягивая горячую, смазанную маслом булочку.
Предложение мира в этом доме принимает самые причудливые формы.
– Куда вы идете? – спрашивает Отто.
– В город. Надеюсь, не запрещено? На Калверстрат.
Корнелия с силой шлепает тряпкой. Вода в ведре – точно треснутое зеркало.
– Вы знаете, где это? – мягко продолжает Отто.
По запястью течет масло.
– Найду. Я хорошо ориентируюсь.
Отто и Корнелия обмениваются долгим взглядом, и Нелла замечает, как Отто почти незаметно качает головой.
– Я пойду с вами, моя госпожа, – заявляет Корнелия. – Надо подышать воздухом.
– Но…
– Оденьтесь, – советует Отто. – Очень холодно.
Корнелия уже хватает свою шаль и тянет Неллу на улицу.
– Господи Иисусе, – бормочет Корнелия. – Отто прав! Зима будет студеной. И что вам понадобилось на Калверстрат?
– Хочу передать кое-кому письмо, – отвечает Нелла, уязвленная непринужденностью служанки.
– А кто этот кое-кто?
– Никто. Мастеровой.
– Ясно. – Корнелия ежится. – Пора уже закупать мясо. Надо растянуть его хотя бы до марта. Странно, что он до сих пор ничего не прислал.
– Кто не прислал?
– Не важно, – бросает Корнелия, глядя на канал и беря Неллу под руку. – Кое-кто.
Прижимаясь друг к другу, молодые женщины быстро идут по Херенграхт в сторону центра. Стужа не совсем еще лютая, но чувствуется, что зима не за горами. Ощущая руку Корнелии, Нелла размышляет над странностью положения. В Ассенделфте лакеи и горничные никогда не проявляли такого дружелюбия. Большинство были открыто враждебны.