– Да, много на себя берет Никита, много. Пора нам… – задумчиво сказал Бережнев и осекся, увидев вошедшую на веранду горничную, несшую на подносе рюмочки и запотевший хрустальный графин с зубровкой.
Горничная неторопливо продефилировала к столу, томными движениями расставила рюмочки, водрузила в центр композиции графин и, кокетливо поправив челку, спросила:
– Что-нибудь еще, Леонид Ильич?
Бережнев заулыбался.
– «Что-нибудь еще» – попозже, – сострил он.
Горничная улыбнулась, крутанулась на каблучках, дернула плечиком и так же неторопливо, как и вошла, удалилась.
Проводив масляным взглядом покачивающиеся бедра, Бережнев взял со стола графин, налил Истинову и задорно глянул на Тусклова: – Ну, что, Михал Андреич, по маленькой? Зубровочка, моя любимая.
Тусклов, подносивший стакан ко рту, вздрогнул и чуть не расплескал чай.
– А, ну да, – махнул рукой Бережнев, – ты ж не пьешь. Коммунист и святой в одном лице.
– Леонид Ильич, – обратился неожиданно появившийся на веранде офицер охраны, – к вам товарищ Семидольный.
– А вот это вовремя. Зови! – махнул Бережнев рукой. – Третьим будет.
– То есть ты все-таки согласился с моей идеей о Семидольном? – оживляясь, спросил Тусклов у Бережнева, когда офицер скрылся из виду.
– С какой идеей? – полюбопытствовал Истинов.
– Я, Михал Андреич, с твоими идеями всегда соглашаюсь, на то ты у нас и главный идеолог, – вставая, похлопал Бережнев по плечу Тусклова и, так и не ответив Истинову, а лишь подмигнув, пошел навстречу поднимающемуся на веранду с огромной дыней в руках Семидольному.
– Владимир Ефимович! – воскликнул Бережнев, широко распахивая руки для объятий. – Неужто дынька азербайджанская?
– Она самая, Леонид Ильич, – протягивая дыню и одновременно пытаясь обняться, расплылся в улыбке Семидольный. – Прямо из Баку.
– Ну, проходи, проходи, присаживайся, – широким жестом пригласил Бережнев Семидольного к столу, отбросив дыню прямо в руки появившемуся вновь, словно по мановению волшебной палочки, офицеру охраны. – А мы тут с товарищами чайком баловались, да вот решили, что пора и покрепче что-нибудь. Михал Андреич по идейным соображениям не пьет…
На этих словах Тусклов захлопал глазами и быстро допил свой чай.
– …а нам с товарищем Истиновым третий нужен, – закончил Бережнев.
Семидольный улыбнулся, пожал руки Истинову с Тускловым и взял протянутую Бережневым рюмку.