Тоффрой напряженно слушал. В его глазах одновременно играли искорки и тревоги и недоверия.
– И еще, – продолжил Олейников. – Я знаю, что КГБ планирует в ближайшее время забросить на Запад под видом предателей-перебежчиков несколько новых агентов из СССР, которые подтвердили бы вам эту дезинформацию.
– Вас, например? – усмехнулся генерал.
Олейников рассмеялся:
– Как быстро вы меня раскусили! Ладно, верните мне банкноты, я ими хоть здесь в баре расплачусь или вон певцу этому замечательному чаевые дам.
И Петр потянулся было за банкнотами, но Тоффрой быстро сунул их в карман, подозрительно поглядывая на чернокожего певца, который, продолжая петь и пританцовывать, уже спустился со сцены и шел меж столиков в их сторону.
– Он что? Один из них? – съязвил Тоффрой.
– Ага, – расхохотался Петр. – Типичный русский парень из Сибири. Но, к сожалению, он абсолютно не укладывается в схему контактов с резидентами.
– Да? И какова же схема?
– В определенные даты я должен находится в том или ином городе. Резидент сам найдет меня и неким способом обозначит место и время встречи.
– Неким? Каким?
– Ну сегодня все было весьма банально – на улице ко мне пристал мальчишка, типа попрошайка, я дал ему пару монет, он схватил, буркнул, что какой-то дяденька ждет меня завтра на улице Курфюрстендамм, у церкви кайзера Вильгельма в два часа пополудни, и исчез.
– Завтра?!
– Ага, – кивнул Олейников, вовсю улыбаясь приближающемуся к их столику певцу. – Так что постарайтесь успеть организовать там ваше наблюдение. И не забудьте, кстати, до этого времени вернуть мне оригиналы банкнот.
Музыка стихла, когда чернокожий артист остановился прямо у столика Олейникова и Тоффроя. Зал разразился шквалом аплодисментов. Петр замахал руками официанту, показывая три пальца, и тот мгновенно принес три порции виски.
– Шикарная, шикарная песня! – восторженно воскликнул Олейников, жестом приглашая певца сесть к ним за столик. – Все-таки наша американская музыка лучшая в мире! Тем более в таком великолепном исполнении! Вы тут на гастролях?
– Завершаю тур по Европе, – улыбнулся певец, опуская свое неимоверно объемное тело на диванчик рядом с Тоффроем.
– Могу я предложить вам стаканчик виски? – улыбнулся в ответ Олейников.
– С превеликим удовольствием! – воскликнул певец, вжимая Тоффроя в подлокотник дивана.