Нужно было чем-то себя занять. Я хотела достать бестиарий, но вовремя ударила себя по рукам. На дороге могли стоять княжеские посты. Я и так привлекала к себе много внимания рыжими волосами и неестественно молодым лицом. Не хватало еще и с бестиарием засветиться. Вязать во время полной луны тоже было нельзя. Местные считали, что в полнолуние вяжут только ведьмы, а благочестивые матроны в эти дни должны отложить клубки и крючки в сторону, чтобы не вплести в изделие «порчу». В общем, вязанием тоже отвлекаться было нельзя, приходилось сосредотачиваться на дороге.
Деревня показалась на горизонте ровно через час. Деревья расступились, и словно на картинке художника показались ряды аккуратных домиков с соломенными и черепичными крышами. Я почти выдохнула, когда Зорька въехала в деревню, поверив, что смогу добраться до дома незамеченной. Местные собаки нашу телегу знали хорошо, поэтому шум не поднимали, петухи еще не проснулись, и только где-то далеко в лесу слышался волчий вой, к которому я до сих пор не привыкла.
Мой домик находился на самом краю деревни. На отшибе, можно сказать. Когда-то в нем жила женщина, с дурной репутацией. Чем она так не угодила местным, я тогда не знала, но заселяться в ее дом никто не хотел. Даже за двором следить отказывались. За несколько лет он зарос густым бурьяном, яблони одичали, перестали приносить нормальный урожай, забор покосился. Только стены и кровля каким-то чудом остались в нормальном состоянии.
Дом был проблемным пятном на репутации деревни, вот староста и решил спихнуть эту проблему на плечи беззащитной женщины.
– Вот тебе изба, а далей сама! – Как сейчас помню слова этого седого мужлана.
Тогда староста показался мне неотесанным стариком, но теперь то я знаю, что на момент нашей встречи ему только исполнилось сорок. А жене его было чуть за тридцать, и она уже считалась почтенной матроной.
– Мы тута тебе не челядь, горшки носить! – Это уже были слова жены. – Крыша ёсть, дале сама. Мы чем магли, памагли! – Это уже сказала жена старосты, когда я с ужасом осматривала свое новое жилье.
После просторной трешки со всеми удобствами, изба казалась мне непосильной ношей. Будущие односельчане на заселение заброшенного дома смотрели по-разному. Кто-то с ехидством, предвкушая новые сплетни, кто-то с откровенным сочувствием. Я к этому отнеслась с обреченным оптимизмом. Отказываться от халявной недвижимости было в моей ситуации глупо.