Для мальчишки иметь такого брата – немалая удача. От скольких обид и унижений избавляет. Да и каким опытом обогащает…
Ранним взрослением!
И как не любить такого брата, как им не гордиться?
Потерялся
Теперь такое даже представить невозможно, но мы, гарнизонные ребятишки, уже тогда в семь-восемь лет бродили по лесу без всякой опаски. А был он весьма велик и простирался до самой железной дороги, проходившей километрах в четырёх от городка. Помню обилие кривоногих и сопливых маслят, россыпи тускло поблёскивавшей черники, а местами густые-пре-густые заросли папоротника, из которого я любил делать себе островерхие шапки.
И по грибы мы тогда ходили одни, и по ягоды.
Однажды зимой, когда Саша с друзьями отправился на лыжах покататься, увязался за ними и я. По ближайшим окрестностям мне и прежде доводилось бегать одному, а тут, едва поспевая за старшими ребятами, так далеко заехал, что, потеряв их из виду, перепугался. Еду, плачу. Холодно. Начал замерзать. А куда еду, не знаю. Много всяких лыжней по лесу напутано. Уже и голосов не слышно.
Густая еловая тишина.
И вдруг смотрю, бежит мне навстречу Толя Герцог, одноклассник моей сестры. Это он специально, заметив моё отсутствие, вернулся. Подбежал, отёр мои слёзы. А затем посадил вместе с лыжами и палками себе на плечи и, придерживая за ноги, повёз. Долго мы передвигались этаким образом, и всё по местам незнакомым, пока не добрались до городка. Конечно, тяжело ему было с таким громоздким и неудобным «багажом» на плечах. Однако довёз до самого дома и, поставив на ноги, попросил вынести ему воды напиться.
Дома ещё не знали, что я потерялся, но всё равно были рады моему возращению, а сестра зачерпнула из ведра полную кружку по-зимнему студёной воды и вынесла своему героическому товарищу, которому было не более шестнадцати лет.
Вот так удача!
Случалось нам хаживать по грибы и всей семьёй. И во всякую зиму в сарае нашем бок о бок с эмалированным ведром, где томилась квашеная капуста, стояло другое такое же, в котором под каменным спудом плющились и коченели солёные грибы. К заготовке их мы относились весьма серьёзно.
Одна из промысловых вылазок наших запомнилась особенно. Отправились мы тогда за аэродром. Вышли затемно. Родители, брат и сестра – с вёдрами, я – с небольшой матерчатой сумкой. Иду и сплю. Встать-то встал, да не проснулся. А едва мы миновали матово-белые, укрытые маскировочной сетью утреннего тумана самолёты, как стали попадаться грибы. Не мне, конечно. Ибо я сквозь слипающиеся веки ещё и деревья-то с трудом различал.