Только мог ли отец стерпеть подобный произвол?
Поехал в Москву, добился приёма у Климента Ефремовича Ворошилова, и происки неприятелей развеялись как дым. Этакая бойцовская, исполненная достоинства и отваги натура.
Выходит, что в армии отцу было самое место, хотя бы в качестве мужественного примера для курсантов-лётчиков, которым он преподавал. Особенно в начале сороковых, когда прямо из учебных аудиторий они отправлялись на фронт, чтобы в смертельном бою поддерживать надёжную радиосвязь с эскадрильей, с полком, с Родиной.
«По долинам и по взгорьям…»
Деревня «Бобровичи», где я учился в школе, располагалась примерно в двух километрах от воинской части за безлесным холмом, на пологой ямистой макушке которого стоял отслуживший своё и уже частично разобранный самолёт.
Весной и осенью мы покрывали это расстояние пешком. А зимой туда и обратно нас доставляла военная грузовая машина «ЗИС», крытая брезентом. Родители гарнизонных ребятишек дежурили на ней поочерёдно.
Помню, как в нашу очередь мы с мамой, встав раньше обычного, отправились за машиной в гараж. Было темно и морозно. На капоте грузовика красовался стёганый не то «намордник», не то тулупчик. Это для утепления мотора. Иначе в такой холод не завестись. В этот день я ехал с мамой в кабине. На редкость удобно, тепло и, главное, почётно.
В особенно студёные дни все рвались занять места в глубине кузова, поближе к переднему борту. Ну, а когда потеплей, норовили оказаться на последнем ряду дощатых лавок, чтобы не сидеть в темноте, но дышать свежим воздухом через входной проём брезентовой покрышки.
Выезжали затемно и в дороге обычно распевали песни, которых знали великое множество, в основном из популярных кинофильмов: «По долинам и по взгорьям…», «Варяг», «Шёл отряд по берегу…». Кто побойчей, затягивал, остальные подхватывали и горланили, что было мочи. Тоже не бесполезное занятие – лудили глотку.
Учился я в ту пору на одни пятёрки. Старался. И буковки выводил с удовольствием. Напишу строчку крючочков-палочек и, пока чернила не высохли, бегу к маме или к сестре, показываю: мол, смотрите, как получилось ровно да красиво! А строчка и в самом деле блестит, искриться при электрическом свете.
Красота!
Однако не всем успехи мои казались заслуженными. Помню, как мамаша моего одноклассника Саши Кулигина однажды подстерегла меня при возвращении из школы и, потребовав тетрадки, ревниво их просмотрела, недоумевая, почему отметки её сына ниже.