После возвращения в «Шато Ролен» активно занялась обедом, ведь женщина, помогающая Владимиру, в воскресенье не работает. Гремела посудой, разогревала все, что нужно, выставляла на стол. Когда поинтересовалась вином, Владимир повел меня в подвал. Там было на что посмотреть. И сам подвал интересный – ему явно больше двухсот лет. Возможно, сохранился еще от первого дома на этом месте. Но главное – сотни, сотни бутылок, хранящихся в наклонном положении в открытых шкафах. Посмотрела на Владимира: он, явно торжествуя, поднимает одну за другой бутылки, аккуратно обтирает их от пыли и паутины, чтобы прочитать мне дату. Ничего не понимаю в винах, но даты внушают почтение.
Больше ничего интересного не было, немного ожидала, что он воспользуется особенным настроением в подвалах, продемонстрирует «интерес» ко мне. Но ничего не случилось. Ну и слава Богу. После обычной вечерней прогулки насела на Владимира, заставила его рассказать историю семьи Ролен – грустную историю. Но, если честно, разве истории о семьях бывают не грустные? Ведь поминаются почившие люди и это всегда грустно. Мне не удалось ничего запомнить из этого перечня Огюстов и других родственников, поняла, что связь с Бургундией сохраняется только через Владимира, да и то, в память о его Мари, которую он упоминает редко, и с большой, как бы это сказать, грустью. И упорно отказывается говорить о ней. Даже в гигантском семейном альбоме, который он показывал мне, не было фотографии «его Мари». Почему это задевает меня «за живое»?
11.07.2022. День прошел обыденно, Владимир надолго засел в своем цоколе, не появлялся до обеда. Но вечером, после прогулки, насел на меня. Пришлось рассказывать историю моих отношений с Робертом. Как я ни пыталась осветить себя получше, ничего, на мой взгляд, хорошего не получилось. Как ни крути – оба мы виноваты. А в результате Лесси осталась без отца. Возможно, это и повлияло на ее характер. Фактически, я не имею никаких рычагов воздействия на нее. Хорошо хоть, Владимир почти не задавал вопросы, «принял все к сведению».
Владимир вообще очень осторожный. Во всех вопросах: и когда ведет машину, и когда не пытается как-то ускорить наши отношения. Правда, есть ли какие-то отношения? Я так и не поняла, какого черта он возится со мной. Зачем я ему нужна. Или он просто жалеет меня, со всеми моими сложностями? К дьяволу жалость, если это так. Ничего, завтра возвращаемся в Париж – выкину его из своей жизни, не нужен он мне.