На какое-то время нависает тишина. Затем мужчина, с лёгкой раздражённостью в голосе, отвечает:
– Пропал он… Просто исчез…
Замолкнув и выдержав паузу, он всё же решает закончить свою мысль:
– Когда всё случилось, старший парнишка с друзьями на ночной рыбалке был. Лето всё-таки. Ну вот после выстрелов соседи милицию вызвали. Да только дверь заперта оказалась. Пришлось выламывать. Да и старший говорит, что не было у Лёвы ключей, не мог он дверь запереть. И соседка из крайней квартиры клянётся, что всё это время от глазка дверного не отходила. Никого, говорит, не видела.
Вновь наступает тишина. Я слышу лишь тяжёлое дыхание, раздающееся из темноты. Мужское дыхание, полное нервозности и растерянности.
Через некоторое время в темноте раздается тяжелый вздох, и мужчина, откашлявшись, вновь начинает говорить. На этот раз его голос звучит тише и слабее. Слышно, что он устал, но, по-видимому, считает своим долгом дать хоть какие-то объяснения. Я продолжаю слушать.
– В общем… Окна все оказались закрыты, а его нет! Чертовщина какая-то! Розыск, разумеется, сейчас идёт, но пока безрезультатно. Сам парень… Ну, брат его – больше ничего толкового сказать не смог, да и состояние у него не то. Молчит всё время… Попробуй такое пережить!
Проговорив всё это, он замолкает, а я вижу, как всё вокруг наполняется серо-землистым, словно лицо покойника, цветом.
Я слышу постепенно нарастающий гул. Вместе с этим передо мной начинают мелькать одни и те же образы, раз за разом повторяющиеся в одной и той же последовательности.
Уже возмужавший паренёк (тот самый, которого я видел ранее сидящим за столом) берет бутылку и, ссутулившись, наполняет стоящий перед ним стакан. Несколько секунд он сидит неподвижно, а затем с остервенением хватает его и выпивает до дна. Затем это повторяется снова. И так раз за разом.
Лишь спустя некоторое время я всё таки замечаю, что в этом кажущимся бесконечным цикле происходят изменения.
Теперь я вижу, как бремя засевшей внутри непроходимой боли уродует паренька. С каждым новым циклом становится всё заметнее, как он постепенно сникает. Его тело сгорбливается, становясь похожим на тело дряхлого старика. Руки у него дрожат при каждой новой попытке взять стакан. И так, цикл за циклом, он всё больше теряет человеческий облик.
Внезапно всё вокруг вновь заполняет тьма. В ее глубинах начинают проступать пока ещё слабо заметные язычки кроваво-алых всполохов.