Молча передав Герману смену, Андрей выехал с территории резиденции и помчался домой. Голова гудела, мысли путались, и ехал он скорее на автомате, а от столкновения с соседними машинами его спасал адаптивный автопилот, вовремя притормаживающий перед препятствием или подруливающий обратно к центру полосы движения. В чувства Фенрира привёл мерзкий сигнал датчика моргания.
– Да не сплю я, отвали.
После получаса раздумий он вздохнул и с тяжёлыми чувствами набрал номер Морока. В конце концов, если признаться самому до выяснения обстоятельств по камерам, может быть, ситуация смягчится?
– Да, Андрей.
– Здравствуйте, Денис Александрович.
– Как дела? Ты вроде на смене должен быть?
– Нет… Меня оставили вчера в ночь. Еду домой…
– Почему?
– Герман сказал, что ночной охранник свалился с инфекцией.
Денис прокашлялся, и Фенрир услышал тихие быстрые звуки клавиатуры.
– Странно… Ну, допустим.
– Денис Александрович…
– Что, Андрей?
– Я косякнул, – Давыдов‐младший после своих слов почувствовал жар в позвоночнике, но теперь неотвратимость последствий не так сильно пугала.
– И как же ты косякнул?
– Проявил… человечность.
– Звучит интригующе.
– В общем, мы же вчера ездили в онкоцентр на детский праздник. И я там… как бы подыграл Лее.
– Ага. Я уже видел в новостях это безобразие.
– Ну… Её это очень тронуло. И вечером, уже на ночной смене…
В динамике послышался громкий напряжённый вдох.
– Короче… Мы это…
– Что? Что «вы это»?
– Она меня поцеловала. И я… как бы снова ей подыграл.
«Бляяяядь… Подыграл?! Ты пятиклассник безголовый?!»
– И?
– И всё. Ну, в смысле, мы остановились, и она ушла. К себе.
Если бы было с кем поспорить, Андрей поставил бы месячный оклад на то, что в услышанном цокании языка и медленном выдохе откровенно читалось вселенское облегчение Морока.
– Андрей…
– Я знаю. Я виноват.
– Где вы были в тот момент?
– В служебном помещении. В кабинете.
– И что ты думаешь на сей счёт?
– А что я могу думать? Я долбоёб.
– Это я и так знаю.
– Что, видимо, меня отстранят и потом уволят.
– Мимо. Ещё варианты?
– Э… Переведут в оцепление?