– Кто приплывает?
– Завтра увидите, приходите. Я хочу, чтобы вы это видели.
На следующий день Филострат появился на пляже позже, чем обычно. Он тащил на спине огромный мешок, того сорта, в котором перевозят продукты на торговых судах. Впервые за время нашего знакомства я заметил на нем сандалии, да и одеяние на нем было странное, теплое, шерстяное. Он подозвал меня и сказал, что сегодня танцевать не будет, чтобы сэкономить силы для пения.
– Наблюдайте, как всегда, за моими вычислениями, но следите также и за морем, и если увидите что-то необычное, то дайте знак, – сказал он мне.
Около часа Филострат чертил и вычислял, поминутно оглядываясь на накатывающие на берег волны. Я тоже смотрел, ничего особенного не замечал, и вдруг мне показалось, что я слышу легкое шипение или свист со стороны воды. Иногда такие звуки можно слышать от проплывающей вблизи стаи дельфинов, но они всегда показываются над водой, сейчас же я ничего не видел.
– Вы тоже слышите это? – обратился ко мне Филострат. – Они здесь!
– Кто?
– Терпение, скоро увидите.
Филострат подошел вплотную к воде и издал резкий, как у чайки, крик, потом еще раз, но более протяжно, а затем его крик перешел в пение, ритмичное и довольно высокоголосое, свойственное женщинам. Он старался петь громко, заглушая прибой, и видно было, как тяжело ему это давалось. Когда-то я уже слышал очень похожее пение, но теперь, на пляже, не смог вспомнить, где и когда; лишь через три дня, на рассвете, мне приснилась Хасмик, поющая во дворе нашего дома в Ереване, и я, проснувшись, осознал, что ее пение и пение Филострата – одной природы. Теперь же, на берегу, я был загипнотизирован этим пением и ожиданием чуда, и оно не заставило себя долго ждать – над волнами вдруг стало проступать что-то похожее на округлые перевернутые лодки, с днищами, покрытыми водорослями и пятнами грязи; эти лодки приближались к нам и вскоре впереди них поднялись над водой огромные яйцеобразные головы. Я на секунду остолбенел от изумления, но вдруг все понял – о Боже, перед нами были гигантские морские черепахи! Каждая из них была обьемом с хорошую корову, они выползали из моря пользуясь крыльями, в несколько раз превосходящими по величине лопасти весел римских военных кораблей. Их было, наверное, с десяток, они глядели на нас темными, размером с крупное яблоко, умными глазами. Филострат принялся вытаскивать из своего мешка стебли и листья каких-то растений, я узнал в них побеги молодого тростника, растущего в здешних прибрежных заводях. Старик начал кормить этой зеленью черепах, хлопал их по спинам и крыльям; он крикнул мне, чтобы я не стеснялся и присоединялся к нему, и я, постепенно выйдя из прострации, также угостил листьями нескольких животных помельче. Вдруг Филострат подбежал к одной из черепах, схватил острый камень и срезал с крыла животного массивное жемчужное ожерелье.