Стюардесса наконец принесла воды, Анна сделала несколько больших глотков и отвернулась к иллюминатору. Лучше весь полет трястись от ужаса, чем слушать давно осточертевший ей рекламный джингл в исполнении соседа.
Средство против варикоза… Анна ненавидела его даже больше, чем перелеты и случайные разговоры.
Одно необдуманное решение, и вот уже все вокруг при виде тебя начинают напевать эти проклятые строчки. Она вздохнула. Ей было двадцать лет, и она мечтала работать на телевидении. Кто знал, что все так обернется? Ролик с ее участием вошел в топ-10 самых надоедливых реклам года по версии местной газеты, а в интернете можно найти больше ста пародий. Ее останавливали на улице, с ней фотографировались, даже фотожабы делали! Вот только никто не знал, насколько все это отравляло ее жизнь. Никто не знал, что ей приходилось выслушивать от телепродюсеров и кастинг-директоров… Никто не знал, что она чувствовала, когда вместо серьезной работы ей предлагали сниматься в рекламе сомнительных товаров или приглашали на третьеразрядное шоу талантов…
– Грязный пиар – тоже пиар, – сказал ей как-то Франц, друг детства.
Раньше они были неразлучны, но последние семь лет лишь изредка созванивались. – Они еще пожалеют, что не давали тебе нормальную работу. Но однажды ты станешь самой популярной ведущей Das Erste[2] и твой телефон будет разрываться от звонков!
Анна не спорила – он ведь так старался ее подбодрить. Но все понимали, что ее карьера безнадежно испорчена. Анна из кожи вон лезла, чтобы смыть с себя это пятно варикозного позора. Но ей уже двадцать семь, и последние пять лет она продает двери. Ах, простите, – не просто двери, а «двери высшего качества по приятным ценам». Дуб, орех, экзотические породы. Доставка, установка, гарантия.
– Боитесь летать? – голос Отто раздался над ее ухом, словно протрубили в горн.
– Что? Почему вы так решили?.. – рассеянно спросила Анна.
– Вы так стиснули этот бедный стаканчик… У вас что, с ним личные счеты?
Это была просто дурацкая болтовня. Но Анну она почему-то развеселила.
– Да. Он из пластика, а я этого не одобряю.
Отто посмотрел на нее так, что ей стало не по себе. Ей вдруг показалось, что она испортила ему настроение. А еще – что ему все о ней известно: о неудачах на работе; о помолвке, расторгнутой за две недели до свадьбы; даже о «сникерсе», который она надкусила в зале ожидания и бросила в сумку, и теперь подкладка вся в шоколаде и липкой карамели…