– Пока, Светик, мы с тобой дом как дачу будем использовать, на лето приезжать. Зимой в городской квартире жить продолжим! Да и школу надо в городе окончить, не переходить же в сельскую!
Но всякий раз, когда приходила пора уезжать из деревни в город, Евгений грустил, приговаривал:
– Как же… Мыши тут целый год живут, не уезжают… Коты местные останутся, собаки, соседи некоторые. Даже печка, с утра натопленная, ещё долго будет остывать, и вода из рукомойника окончательно скапает, когда мы до города доберёмся. Странно это: представлять, что печка тёплая, а греться некому… Бабочка на крыльце сядет, а ты не увидишь… Пейзаж весь тот же, только нас уже нет… Уехали…
И почему-то казалось, что вместо «уехали» хотелось ему произнести другое слово, помянуть необратимый уход, а не временный. Будто предчувствовал…
Соседи – чета Оладьевых – хорошие, добрые, приветливые. Встретили радушно и на чай с пирогами зазвали.
С первых слов подружились.
Иван с Алевтиной непьющие, а Евгению рюмочку предложили.
– Ты пей, пей, Жень, на нас не смотри.
Евгений выпить был не против, но сверх меры никогда на грудь не принимал. Тем более в гостях. За знакомство выпил, за здоровье и третий тост, Иваном предложенный, не пропустил. А от четвёртой рюмки отказался – перебор! Иван хотел настоять, но супруга вступилась за гостя:
– Потчевать велено, неволить – грех!
Разошлись добрыми друзьями, Оладьевы пригласили к себе в баню по субботам приходить, пока Евгений свою не отстроит. На это Евгений с радостью согласился. В бане разговоры всегда ведутся искренне, от души, даже незнакомые люди легко вступают в диалог – это Евгений ещё по общественным баням заметил. Сидят все поначалу, как чужие, а потом вдруг в общую беседу втянутся и прощаются уже за руку, а то и обнимаются, распаренные и раздобревшие от пива. Так что тут, в деревне, сам Бог велел к соседу в баню заглянуть, новостями обменяться под кружку кваса.
– А уж за солью, луком или хлебом друг к дружке забежать – святое дело. Все соседи испокон веку так делают, и мы – пусть городские! – поддержим традицию, – так Евгению, перед тем как разойтись, сказали.
А Георгию, кажется, уже тогда Света приглянулась. 13—14 лет… Подростки. Самое время друг на друга заглядываться. Света, увы, пареньком не заинтересовалась: полноватый, рыхлый, лицо в прыщах, а волосы в мать – жёсткие, непослушные, вьются и торчат дыбом, ни вода, ни гель не возьмут.