В прошлое Курт прыгает бесшумно, поэтому, если здесь кто-то и был, он и не заметил троих незнакомцев. Рингольд выпустил мою ладонь, обернулся к Курту и вопросительно поднял руки. Тот в ответ поднял указательный палец, на секунду задумался и ткнул в стопку бумаг перед собой. Рингольд двинулся к коридору, но тут по комнате разнесся мужской голос. Мы замерли.
– И вы называете это успехом? – вопрос отразился эхом от высокого потолка. Голос был немного скрипучим, но твердым.
Я припала к стене бумаг в поисках просвета побольше. Краем глаза заметила, что Рингольд и Курт сделали то же самое. В щель между стопками я смогла рассмотреть небольшой помост за стеллажами. Там за столом сидел глава Директории Дитрих Мосбах. Престарелый мужчина выглядел почти также, как на банкноте в тысячу мин, если не считать отблесков газовых светильников на лице и сосредоточенного выражения. Он держал в руках папку и перелистывал бумаги.
– Конечно! Я проявил инициативу, выдвинул гипотезу, провел эксперимент и доказал ее!
Этот веселый и приятный голос я уже слышала. К Дитриху подошел еще один мужчина. Высокий, поджарый, с густыми черными волосами и обаятельной улыбкой. Бодуэн. Я вздрогнула и сжала кулаки. Этот человек хотел сжечь нас заживо. Провалиться! Для моего плана было бы лучше, чтобы Дитрих был один.
Я повернулась к Курту, но наткнулась взглядом на Рингольда. Тот вопросительно кивнул мне и одними губами спросил:
– Кто это?
– Вормский, – ответила я также беззвучно. Объяснять что-то Рингольду не хотелось, но это было проще, чем препираться.
Рингольд нахмурился и припал к своей щели между стопками бумаг.
– Сколько их? – вновь заговорил Дитрих.
– Вопрос не в бровь, а в глаз, дружище. В том-то и дело – много. Раньше на сотню приходился один, ну максимум два. А здесь, – Бодуэн подошел к столу и ткнул пальцем в папку в руках главы Директории, – каждый четвертый.
Я видела, как глубоко вздохнул Дитрих.
– Что вы с ними делали?
– Дорогой мой Дитрих, повторюсь, я экспериментировал.
– Что?
– Много чего. Видите ли. Обычное сидение в яме уже давно не вдохновляет. Дети знают о нем и морально готовятся. Я просто сменил тактику. Подключил эффект неожиданности. Право слово, мы просто их немного припугнули, ничего серьезного, ведь никто не пострадал.
– А этот?
Дитрих вскинул руку с одним из листов. Бодуэн склонился к нему.